На поляну вылетел великолепный пегий жеребец и, заржав, бросился на чудовище, вскидывая копыта и принимаясь колотить, бить, лупить его ими.

Ашет, очень своевременно очнувшийся, стер со лба струйку крови и, с помощью неблиссера сев, ошарашенно покачал головой.

— А я даже не знаю его имени… — пробормотал он и, прищурившись, внезапно вскрикнул, — Марыся!

Карина вскинулась, подаваясь вперед. По спине пегого, цепляясь коготками, взлетела черная молния и обрушилась на монстра сверху, вцепляясь в его жуткую морду, повисая на носу.

Чудовище заревело, заорало, мотая головой, и руками пытаясь уцепить черную бестию, сбросить ее с морды, но конь, продолжающий бить его копытами, не давал монстру свободы действий.

Он ржал, храпел, хрипел и бился не на жизнь, а на смерть, защищая людей, ставших ему друзьями, защищая человека, ставшего ему хозяином.

Аш, потрясенный и тронутый конской преданностью, потянулся, кое-как действуя правой рукой, за пазуху, надеясь достать инструмент… И испуганно, растерянно замер.

Флейты не было.

Охотник приподнялся, окидывая поляну ищущим взглядом и, наконец, увидел ее — его любимый инструмент лежал рядом с коронованным скелетом, чудом не пострадавшим в битве.

Монстр мотнул головой сильнее, и Марыся, напоследок прочертив несколько кровавых борозд на его носу, отлетела в сторону.

Карина испуганно закричала. Антон, как раз увидевший наполовину распахнутый футляр со скрипкой, обернулся и, недолго думая, бросился на помощь.

Как юноше удалось подпрыгнуть и поймать летящую кошку, он потом так и не сумел объяснить. Не исключено, что это шаманка помогла ему, что это ее духи подбросили парня в воздух, но сама девушка в этом не признавалась, а ее никто особенно и не расспрашивал.

Антон схватил Марысю в воздухе, прижал к своей груди и, по инерции продолжая ее полет, оказался отброшен назад… но почти тут же и приземлился в успешно подставившие ему густые зеленые ветки деревья.

Карина, последним усилием воззвавшая к духам, медленно перевела дыхание. Кошка была спасена.

На поляне конское ржание стало жалобным — пегий отскочил и, прихрамывая, отошел к лесу. На боку его виднелась неглубокая, но кровавая рана.

Люди рассыпались по сторонам. Бросаться на чудовище никто не решался, что делать и как быть, не знали.

Все решил случай.

Монстр, разъяренный совершенным на него нападением, с пылающим от боли разодранным носом, раненный, злой, принялся размахивать хвостом, надеясь задеть хоть кого-то.

Тяжелый конец хвоста ударил по мирно сидящему скелету, разбивая его в пыль. Фредо почувствовал, как его обожгло болью.