Он снова смотрит на море.

– Это тяжкое бремя для такой молодой и неподготовленной девушки.

– Она сильнее, чем кажется, – быстро заверяю я, желая успокоить капитана. Или пытаясь убедить себя самого.

– Так и должно быть, если она хочет избежать той же участи, что и Юнь Лун.

– Что вы имеете в виду?

– Как ты думаешь, почему ей снятся все эти кошмары? – Я не нахожусь с ответом. – Похитительница Жизни идет по пути, разделяющему наш мир и царство душ, – объясняет капитан. – Каждая украденная ею жизнь – это душа, которая остается в чертоге нежити. Таком, как в водах Треугольника Дракона. Потерянные души не могут попасть ни в рай, ни в ад; но застревают в чистилище. Они следуют за ней повсюду и уже не отпустят.

Ужас когтями впивается в мое сердце. Сомневаясь, хочу ли я знать, все равно интересуюсь:

– Тело Юнь Луна и темный меч так и не были найдены. Но некоторые солдаты утверждали, что он покончил с собой прямо на поле боя. Это правда?

Капитан кладет руку мне на плечо.

– Боюсь, что да, – мрачным тоном говорит он. – Ходили слухи, что твой прадед в конечном счете сошел с ума. По всей видимости, он поддался духам и тьме.

Вечером я вхожу в каюту, поигрывая кинжалом, и сажусь у койки Ан. Она крепко спит. Длинные волосы рассыпались по плечам, темным пятном выделяясь на фоне голубой кофточки ее рукуна. Если раньше она была бледной, то теперь и вовсе стала похожей на привидение. Под глазами круги, щеки впали. Она выглядит так, будто вот-вот сломается.

Не девушка, а лишь ее тень.

В восточном крыле дворца есть сад, который очень любила матушка. В нем растет сливовое дерево. Она часто указывала мне на это дерево, удивляясь тому, как вопреки самой природе его розовато-белые цветы распускаются в самый разгар зимы. Ан напоминает мне это дерево, чьи хрупкие цветки в самое неподходящее время упрямо возрождаются к жизни.

Она что-то бормочет и ерзает под одеялом, между бровями у нее залегает складка. Неужели ей снится очередной кошмар? Вскоре мягкий шелест волн за бортом погружает меня в сон. Я ворочаюсь, только когда у меня соскальзывает нога.

Ан просыпается и холодно смотрит на меня, застыв в настороженной позе.

– Зачем ты пришел?

– Увидеться с тобой, – бормочу я, все еще находясь в полудреме. Это не то, что я собирался сказать.