Я так хочу того, что принадлежит ему! Хочу настолько, что чувствую это на вкус.

Я бы сделал все что угодно, чтобы заполучить его жизнь. Занять его место. Представляю, как убиваю его. Душу́ или стреляю в голову и вышибаю ему мозги.

Представляю, как пытаюсь быть им.

Как пытаюсь принять эту Дэниелу в качестве моей жены. Этого Чарли в качестве моего сына.

Буду ли я когда-нибудь воспринимать этот дом своим?

Смогу ли спокойно спать ночью?

Смогу ли смотреть Дэниеле в глаза и не думать о страхе на лице ее настоящего мужа за две секунды до того, как я отнял у него жизнь?

Нет.

Нет.

Нет.

Просветление – болезненное, пристыжающее – приходит ровно в тот миг, когда потребность в нем остра, как нож.

Бремя вины и все эти мелкие разности превратили бы мою жизнь здесь в невыносимый ад.

Я никогда не приму этот мир как свой.

Не смогу.

И не хочу.

Я – не тот человек, который сейчас спит передо мной.

Меня не должно здесь быть.

Выхожу из комнаты. Спускаясь вниз, ловлю себя на том, что, даже обдумывая этот вариант, я уже отказывался от поисков моей Дэниелы.

Отпускал ее.

Списывал со счетов как нечто недостижимое.