В какой-то момент я засыпаю.

И просыпаюсь, дрожа от холода, в серо-белом мире.

Ветра нет, снегопад прекратился, и за голыми деревьями видны кое-где кусочки городского профиля и верхушки самых высоких зданий, касающиеся низкого облачного неба.

Белое, нетронутое поле.

Солнце еще только встает.

Мигают и гаснут уличные фонари.

Я сажусь, с трудом разминая затекшее тело.

Одежду слегка припорошило.

Дыхание срывается с губ белыми перышками.

Такого безмятежно-ясного и торжественно-величественного утра над Чикаго я еще не видел.

Утра над городом, где пустые улицы приглушили все звуки.

Где небо бело и земля бела, и на этом фоне четкими силуэтами вырисованы дома и деревья.

Семь миллионов человек…

Я представляю себе их.

Кто-то еще лежит в постели, кто-то стоит у окна и, раздвинув шторы, смотрит на то, что оставила после себя снежная буря.

Какая умиротворяющая картина!

Поднимаюсь на ноги.

Она есть у меня, одна безумная идея.

Толчок ей дало кое-что, случившееся вечером в баре, перед самым появлением Джейсона. Сам бы я никогда ничего такого не придумал, и именно в этом ее ценность.

Я иду через парк, держу курс на север, в сторону Логан-сквер.