В кармане две ключ-карты, но воспользоваться ими я не решаюсь. Другие Джейсоны вполне могли заполучить копии, войти в комнату и ждать моего возвращения.

И только тут до меня доходит, что во втором отеле осталась моя последняя капсула.

Можно о ней забыть.

Иду по улице.

Два часа ночи, и я держусь из последних сил.

Сколько других Джейсонов бродят сейчас по этим улицам, задавая себе те же вопросы, терзаясь теми же страхами?

Сколько уже убито?

Сколько стали охотниками?

Не могу отделаться от чувства, что на Логан-сквер небезопасно, даже посреди ночи. В каждом переулке, в каждом дворе может скрываться кто-то, и я всматриваюсь в темноту, ловлю малейшее движение.

Через полмили я прихожу к Гумбольдт-парку.

Бреду через снег.

По пустому, беззвучному полю.

Сил уже не осталось.

Болят ноги.

Урчит пустой желудок.

Больше не могу.

Вдалеке виднеется какое-то дерево с согнувшимися под тяжестью снега ветвями.

Нижние в четырех футах от земли, но они все же предлагают какую-то защиту от метели.

Ближе к стволу снега на земле почти нет. Я сажусь с подветренной стороны.

Здесь тихо.