В нашем джипе «Чероки» царит гнетущее молчание, и как его нарушить, я не знаю.

Может быть, мне просто недостает смелости.

Всю жизнь тебе говорят, что ты уникален. Индивидуален. Ты – личность. Другого такого же на планете нет.

Это гимн человечеству.

Но в отношении меня это больше не так.

Как может Дэниела любить меня больше, чем других Джейсонов?

Я смотрю на нее – она сидит на переднем сиденье. Что она думает обо мне? Что чувствует?

Что я думаю о себе – это тоже вопрос спорный.

Дэниела молчит. Смотрит в окно на тянущийся вдоль дороги лес.

Я протягиваю руку, касаюсь ее пальцев.

Она смотрит на меня и снова поворачивается к окну.

* * *

Уже в сумерках мы въезжаем в городок Айс-Ривер. По первому впечатлению это то, что надо, – вдалеке от больших дорог.

Перекусываем фастфудом, а потом заезжаем в бакалейный – запастись продуктами и предметами первой необходимости.

Чикаго бесконечен.

Даже пригороды не дают передышки.

Но Айс-Ривер просто обрывается.

Вот ты в городе, катишь мимо стрип-молла с заколоченными витринами – а вот здания и фонари убегают назад в боковом зеркале, и ты уже въезжаешь в лес и во тьму, и слепящий свет фар бьется в узком коридоре между высоченными соснами, обступающими дорогу с обеих сторон.

Автомобилей не видно.

В миле с небольшим к северу от города я сворачиваю на заснеженный проселок, вьющийся между елями и березами до самого конца небольшого полуострова.