На сей раз она нашла убежище в узком пространстве между аккуратно подстриженными кустами и кирпичным зданием, в темном углу, где наклонная стена башни с остекленными выступами переходила в основной фасад с его ровными линиями. Бывший отель «Агассиз». Где была квартира Пабло. Где его убили. Она описала почти полный круг.

Чьи-то шаги. Между ветками кустарника, покрытыми белым пушком и корочкой льда, она увидела человека, который перебирался через низкую кованую ограду, отделявшую газон от тротуара. Даже не человека, а одни только ноги в ботинках, синие брюки и полы длинной, тяжелой куртки цвета морской волны. Но когда он пересек узкую полосу газона в направлении кустов, Джинджер поняла, что это коп-регулировщик, от которого она убежала.

Боясь, что при виде медных пуговиц настанет очередной приступ, она закрыла глаза.

Видимо, побочным эффектом промывки мозгов, которой она подверглась, стал непоправимый психологический ущерб — неизбежное следствие огромного постоянного стресса, который возникает при искусственном подавлении воспоминаний, мощно дающих знать о себе. Предположим, она найдет другого гипнотизера и он проделает с ней то же, что и Пабло, но вдруг способов разрушить блок или снять напряжение не существует? Тогда она обречена: ее состояние будет только ухудшаться. В одно утро случились три фуги, что помешает случиться еще трем в следующий час?

Ботинки полицейского шумно крошили ледяную корку со снегом. Он остановился перед Джинджер и, судя по звуку, стал с силой раздвигать низкие кусты, чтобы увидеть ее:

— Мисс? Что случилось? Вы что-то кричали про убийство? Мисс?

Может быть, она впадет в фугу и не выйдет из нее.

— Ну-ну, почему вы плачете? — сочувственно спросил коп. — Дорогая, я не смогу вам помочь, пока вы не скажете мне, что случилось.

Она не была бы дочерью Джейкоба Вайса, если бы не ответила с теплотой и приветливостью, усмотрев малейший намек на доброту в другом человеке, и искренняя озабоченность полицейского сделала наконец свое дело. Она открыла глаза и поглядела на верхнюю пуговицу его куртки. Страшная тьма не накрыла ее. Но это ни о чем не говорило, ведь ни офтальмоскоп, ни черные перчатки, ни другие предметы-триггеры не влияли на нее впоследствии, когда она заставляла себя снова смотреть на них.

Треск льда — коп протиснулся через кустарник.

— Они убили Пабло. Убили его, — сказала она.

И когда она произнесла эти слова, отчаяние, которое она испытывала, думая о своем состоянии, отодвинулось на задний план, вытесненное чувством вины. Отныне 6 января всегда будет темным днем в ее жизни. Пабло умер. Потому что пытался ей помочь.