Вначале утешение и прощение требовались ей, теперь она оказывала ему такую же услугу. Ее отец Джейкоб часто говорил, что способность сострадать — величайшая добродетель человечества, и если человек сострадает кому-нибудь или кто-нибудь сострадает ему, то между этими двумя образуется нерасторжимая связь. Джинджер вспомнила слова отца — позволив Алексу Кристофсону смягчить остроту ее чувства вины и пытаясь утешить его, она почувствовала, как между ними возникла такая связь.

Видимо, он тоже почувствовал это: его объяснения не прекратились, но стали более личными и произносились теперь менее оправдательным и более доверительным тоном.

— Откровенно говоря, доктор, мое нежелание включаться в это дело объясняется не только и не столько тем, что я нахожу собственную жизнь бесконечно драгоценной. Скорее тем, что я все больше боюсь смерти. — Он засунул руку во внутренний карман, извлек оттуда авторучку и блокнотик. — Я в своей жизни делал такие вещи, которыми не могу гордиться. — Держа ручку в трясущейся правой руке, он начал писать. — Да, большинство этих грехов я совершил, исполняя служебный долг. Управление страной и шпионаж — вещи необходимые, но и то и другое не всегда делается чистыми руками. В те времена я не верил ни в бога, ни в загробную жизнь. Теперь начинаю сомневаться… А сомневаясь, иногда испытываю чувство страха. — Он вырвал верхнюю страничку из блокнота. — Поэтому я собираюсь цепляться за жизнь как можно дольше, доктор. Вот почему, прости меня, Господи, в старости я стал трусом.

Кристофсон сложил и передал ей исписанный листок. Джинджер поняла, что, перед тем как вытащить ручку с блокнотом из кармана, он повернулся спиной к пришедшим на похороны. Никто не мог видеть, что он делает.

— Вот телефон антикварного магазина в Гринвиче, Коннектикут. Магазин принадлежит моему младшему брату Филипу. Не звоните мне напрямую: нас могли видеть вместе плохие парни, мой телефон могут прослушивать. Я не стану рисковать, контактируя с вами, доктор Вайс, и не буду проводить для вас никаких расследований. Но я много лет имею дело с такими вещами, и в каких-то обстоятельствах мой опыт будет вам полезен. Вы можете столкнуться с чем-то непонятным, не знать, как из этого выпутаться, и тогда, возможно, я помогу вам советом. Позвоните Филипу и оставьте ему ваш телефон. Он немедленно позвонит мне домой и скажет известное только нам двоим кодовое слово. После этого я отправлюсь к таксофону и перезвоню ему, он назовет мне ваш номер, и я постараюсь немедленно связаться с вами. Опыт, мой собственный опыт, достойный порицания, — вот все, что я готов вам предложить, доктор Вайс.