— Многие люди — большинство — думают так же, — сказал Паркер.

— И даже если вид, с которым мы столкнулись, пугающе не похож на нас физически, меня это не отвратит. Когда Господь сказал нам, что создал нас по своему образу и подобию, Он вовсе не имел в виду внешнее сходство. Он имел в виду душу и разум, способность рассуждать, сострадать, любить, дружить. Этим человек подобен Ему. Вот какое послание я везу Брендану. Я считаю, что его кризис веры связан с воспоминанием о встрече с цивилизацией, совершенно не похожей на нашу и неизмеримо нас превосходящей. Он подсознательно решил: это опровергает учение церкви о том, что Бог создал нас по своему подобию. Я хочу сказать ему вот что. Важно не то, как они выглядят, и не их цивилизационное превосходство над нами. На их Божественное происхождение указывает данная Им способность любить, сочувствовать и использовать полученный от Бога разум, чтобы справляться с вызовами, которые бросает вселенная.

— Это им и пришлось сделать, чтобы покрыть такое расстояние, — сказал Паркер.

— Именно! Не сомневаюсь: когда блок памяти Брендана разрушится, когда он вспомнит, что́ случилось, и у него будет время все обдумать, он придет к тому же выводу. Но я на всякий случай хочу быть рядом с ним, чтобы помочь ему, направить его.

— Вы его очень любите, — сказал Паркер.

Несколько секунд отец Вайкезик, прищурившись, смотрел на белый мир перед собой, в котором бушевала буря. Теперь он двигался медленнее и осторожнее, чем до того, когда ориентировался на отражатели вдоль дороги. Наконец он тихо произнес:

— Иногда я жалею, что выбрал священническую стезю. Прости меня, Господи, но это правда. Потому что иногда я думаю о семье, которая могла бы у меня быть: о жене, с которой я жил бы общей жизнью, о детях, которые росли бы на наших глазах… Семья, которая могла бы у меня быть, — вот чего мне не хватает. Больше ничего. Что касается Брендана… да, это сын, которого у меня никогда не было и не будет. Я люблю его так, что и передать не могу.

Немного спустя Паркер вздохнул и проговорил:

— Лично я считаю, что ГИПК — бочка с дерьмом. Первый контакт не уничтожил бы нас.

— Я согласен, — сказал Стефан. — Их ошибка в том, что они сравнивают нынешнюю ситуацию и наши контакты с примитивными культурами. Разница в том, что мы не примитивны. Это будет контакт между очень продвинутой культурой и суперпродвинутой. ГИПК решил, что в случае такого контакта его необходимо скрыть от общественности, если возможно, и рассказать обо всем только через десять или двадцать лет. Но это ошибка, серьезнейшая ошибка, Паркер. Мы в силах справиться с таким потрясением, потому что готовы к их появлению. Боже мой, мы готовы к встрече с ними, которую так отчаянно вожделели!