— Да.

— Ожоги?

— Ожоги были, но они зажили.

— А как Ахсан?

— В порядке, — ответил он. — Ослеп на один глаз. Мы перенесли тебя в Центр, с тех пор с тобой работают ученые.

Чай отдавал дымом и временем.

— А свеча зачем? Вид у нее жутковатый.

— Свеча. — Он будто пробовал слово на вкус. — Свеча — часть задачи и ее решение.

— В смысле?

— Чэнь Цзюань, — произнес он, подавшись вперед. В отсвете солнца и свечи на его висках блеснула седина — еще вчера ее там не было. — Выслушай меня, пожалуйста.

— Нет. — При этом она не пошевелилась. Сидела так же неподвижно, как стояли военные.

— Судя по запискам Антопова, достичь бессмертия можно через крещение огнем. Ты вбежала в его круг. Глотнула воска. А потом прикоснулась к его пламени и завершила ритуал.

Она качнула головой. Хотела заговорить, но не могла подобрать слов.

— Как только ты задула свечу, воск перестал двигаться — потому что лишь пламя и держало его в расплавленном состоянии. Антопов рухнул, будто статуя. А ты осталась стоять.

— Надолго? — спросила она. Слова казались пустыми. Видимо, и были пустыми: он их будто и не услышал.

— Мы думали, дело в воске. Соскоблили его, но ты не очнулась. Твои раны зажили. Кожа осталась кожей — не как у него. Но ты не шевелилась. Ученые считают, что он привез из Монголии запас готового продукта, хотя и не идеального качества. Из него и сделал свечу. Пока она горела, он сохранял молодость. Если бы он довел ритуал до конца, расплавил девушек, может, воск со свечи перестал бы стекать или он сделал бы еще одну свечу. Мы этого не знаем. Но ты забрала у него пламя. Теперь эта свеча твоя. Когда мы ее зажигаем, ты начинаешь дышать. Просыпаешься. Восковые фигуры, понятное дело, тоже, но первопричина всего — ты.

Ее рука задрожала. Она поставила чашку, чтобы не уронить.

— Давно? — Он поник под ее взглядом.

Уцзин протянул ей газету. На первой полосе стояла дата: 1933 год.

— Пять лет.