— Тем не менее я считаю, что поступил правильно.

— И жена моя от всей души тебе признательна и о смене веры теперь даже не думает.

— И никогда не думала.

— А ведь пришлось бы.

— Мог бы и сам перейти в католицизм.

— Мы могли бы оба перейти в ислам. Или позволить дочке обесцветить волосы и выкрасить их в розовый цвет. Много чего могли бы. Но это не значит, что хоть что-то из этого произойдет.

Менчу в третий раз развел руками. Юсеф закатил глаза. Лифт остановился — вероятно, весьма кстати. Тихонько звякнув, двери раскрылись — и члены Отряда впервые оказались в легендарной Александрийской библиотеке.

Когда Сэл вышла из лифта, первое, что ее поразило, — изумительное изобилие света. В лифте у нее заложило уши — значит, они спустились глубоко под землю, и, хотя нигде не было видно ни единого окна, огромный зал был залит солнечным светом — словно настоящим. Сэл вытянула шею, выискивая его источник. Высоко над головой смогла различить блестящую решетку, но рассмотреть ее не успела — Юсеф повел их вперед.

Они продвигались между рядами полок, однако, в отличие от Архива Братства, здесь на них были сделаны дополнительные квадратные углубления, в каждом из которых лежал более или менее туго скрученный свиток. Асанти смотрела на собрание, мимо которого они шагали столь поспешно, с нескрываемым томлением.

Сэл пристроилась рядом с Менчу.

— Ты правда думаешь, что он нам поможет?

Менчу кивнул.

— Конечно. Мы с ним давние друзья.

Сэл моргнула.

— А как же он тогда обходится с теми, кто ему не нравится? — поинтересовалась она.

— Уж всяко не приглашаю их в самое обширное хранилище древних текстов в мире, — откликнулся Юсеф.

Сэл вздрогнула. Ей казалось, что она говорила очень тихо — не подслушаешь. Впрочем, если Юсефа и обидел ее вопрос, виду он не подал — то есть выглядел не более насупленным, чем раньше.

Путь мимо полок вывел их в коридорчик, где находился кабинет Юсефа: захламленная комнатушка, стены завешаны детскими рисунками, тут же образ Святого Марка.

— Если греческие власти, светские или церковные, станут расспрашивать вас о цели въезда в страну, я скажу, что никогда вас не видел, — сообщил Юсеф.

— Если у нас будут неприятности с властями, я решу, что это ты их на нас натравил, — отозвался Менчу.