Книга взорвалась. Асанти не хотелось бы снова испытать нечто подобное, особенно в нынешние ее годы. Нож прошел сквозь книгу, а заодно пронзил и ту, что лежала под ней: два вида магии перемешались, уничтожив обе книги.

Когда появились коллеги, они обнаружили оглушенную Асанти посреди книжных ошметков. Им она сказала: книги взорвались при попытке их передвинуть — и ей поверили.

Она часто задавала себе вопрос, почему не положила этот ножик (кстати, он не почернел, как обычное серебро) в Архив вместе с остальными артефактами, почему не отдала его Менчу после того, как между ними возникло взаимное доверие, почему не предложила его Грейс. Себе она говорила: потому что не знала, как он устроен, но сама-то понимала, что это всего лишь предлог. Ножичек был даром Шеймаса, ей не хотелось с ним расставаться. А его ведь могли отобрать на том лишь основании, что это магический артефакт, который при себе хранить не положено. Но Сэл жива, а Шеймаса уже нет, кроме того, другие его прощальные дары оказались отнюдь не безопасными. Хватит с нее и воспоминаний.

Асанти раздала всем членам отряда распятия на цепочках, а потом отвела Лиама в сторонку.

— Ты мне тоже будешь рассказывать, какой я эгоист? — Он выпятил грудь и вздернул подбородок.

— Нет, полагаю, от этого у тебя и без меня уши вянут, — успокоила его Асанти. — Хочу вручить тебе эту безделушку.

И она подала ему ножичек лезвием вперед.

Лиам взял его. Быстро глянув через плечо — не заметили ли Грейс и Менчу — заслонил его телом, а потом внимательно осмотрел.

— Асанти, — произнес он, и в его голосе зазвучали привычные язвительные нотки, — ты что, прячешь магическое оружие? Правила этого не допускают.

— В трудную минуту все средства хороши, — ответила она и улыбнулась. — Аккуратнее, он острый. Ножны, как мне сказали, утеряны много лет назад. А теперь слушай. Я им пользовалась только один раз, и результат был… неожиданный. Посоветовать, когда пустить его в ход, я тебе не могу, зато могу сказать, что силы в нем немерено.

— Ты бы еще мне огнемет дала, не объясняя, с какого конца он плюется пламенем, — сказал Лиам, и державшая ножик рука слегка расслабилась. — А почему ты дала его мне, а не Грейс?

— Тебя что больше устроит — ложь, в которой я выгляжу героем, или правда, в которой все наоборот? — спросила Асанти.

Лиам честно подумал.

— Сперва ложь, а потом правда.

— Грейс и сама за себя постоит. Магия и так на ее стороне. Это проклятие, но магия есть магия, в таких ситуациях она ей помогает. А тебе нечему помогать.

Лиам нахмурился.

— В целом звучит убедительно. А правда?