Я склонился над девушкой. На миг мне показалось, что взгляд ее вдруг сделался осмысленным — причем, грустным и каким-то чуть ли не осуждающим — но, как видно, именно что показалось: через секунду тот снова был привычно пустым.

— Света?.. — с безотчетной надеждой вырвалось все же у меня.

Ноль реакции.

— Моля, встань, пожалуйста, с пола, — попросила Каратову подоспевшая фон Ливен.

Клейменная девушка послушно принялась подниматься на ноги.

— Может, пусть лучше лежит пока? — заметил я. — Так ей будет безопаснее.

— Моля, ляг, — с готовностью поменяла приказ Тереза.

Светка снова растянулась на полу.

Не в силах смотреть, как безвольную Каратову дергают за ниточки, словно куклу — пусть и для ее же пользы, да и сам ведь предложил оставить ее лежащей — я быстро отвернулся и столкнулся взглядом с приближавшейся сзади Воронцовой.

— Все, похоже, можно ее поднимать, — заявила Милана. — Центаврусы отстали.

— Моля, поднимайся, — велела за моей спиной Светке молодая баронесса.

Послышался шорох — Каратова покорно встала с пола.

Скривившись, как от зубной боли, я с силой ударил кулаком по деревянной спинке сиденья. Паровоз ответил мне протяжным, сочувственным гудком.

[1] 涙 — слезы (яп.)

Глава 35

Глава 35

в которой у нас начисто сносит крышу

— Удивительно, кстати, что к нам в вагон так больше никто и не подсел, — задумчиво проговорила Воронцова.

Наше железнодорожное путешествие продолжалось уже шестой час. Были две остановки в крохотных — не больше Безымянного — городках. Пассажиры с поезда сходили, садились новые — но исключительно в другие вагоны.