В родном мире я как-то стрелял в тире — из пистолета и как раз из револьвера. Не то чтобы это сделало меня снайпером, но лучше уж такой опыт, чем вовсе никакого…

Я рванул оружие из кобуры. Рукоять легла в ладонь, как влитая. Вот только тяжелая, зараза…

Ствол револьвера нацелился на монстра, но между чудовищем и мной по-прежнему мельтешил Ясухару.

— Тоётоми, пригнись! — крикнул я.

Японец приказ перевыполнил — мгновенно рухнул навзничь. Я даже успел подумать, что это злобный дух сбил его с ног — потом выяснилось: нет.

Мой палец плавно (со слов инструктора я помнил, что это чрезвычайно важно) надавил на спусковой крючок.

Грянул выстрел — оглушительно, но без малейшей отдачи — и чудовище растворилось в воздухе. Я машинально покосился за окно: нижней половины центавруса там тоже уже не было — хотя возможно, она просто отстала от вагона. Или наоборот, унеслась вперед.

— Ты как? — метнулся я к Ясухару.

— Невредим, — заявил тот, поспешно перекатываясь на живот и поднимаясь. — И теперь знаю, почему слезы центавруса такие дорогие! — он шагнул к своей брошенной на полу сумке и вдруг замер: — Так, а вот и второй!

Я обернулся: в начале вагона, у самой двери тамбура, и впрямь маячил еще один торс-обрубок. А рядом с ним, на полу, сидела, поджав под себя ноги, Каратова.

Блин, как она туда попала-то?! Вот здесь же, рядом была!

Я вскинул револьвер. Чудовище, будто поняв, что сейчас произойдет, проворно сдвинулось, укрывшись за клейменой девушкой.

— Светка, ложись! — крикнул я, подхватывая руку с револьвером другой, чтобы тяжелое оружие перестало дрожать.

Каратова никак не отреагировала.

— Она не отзывается на это имя! — выросла рядом со мной Тереза. — Моля, а ну, приляг!

Светка медленно, будто бы через силу обернулась к нам, затем столь же неспешно вытянула ноги и опрокинулась на спину. Монстр качнулся за ней, явно собираясь ударить своим длинным клювом аккурат в живот — и я выстрелил.

Чудовище исчезло.

Я рванулся к Каратовой.

Та так и продолжала лежать, глядя в потолок — ну да, новой команды же не поступало!

Как же она ухитрилась без приказа уйти от нас в начало вагона? Может, приняла за распоряжение какую-нибудь случайную обмолвку Терезы?