Но, возможно, самым важным днем после смерти Хейзара стал тот, когда Дариус отправился сообщить об этом своему народу. Новость была встречена напряженным, недоверчивым молчанием, прежде чем жители ушли, как подозревала Ларкира, чтобы спокойно отпраздновать в своих домах. Все равно потребуется время, чтобы финансовое бремя, возложенное на людей Лаклана, полностью исчезло, но надежда была. Она ощущалась в теплом воздухе, который снова витал в небе, слышалась в голосе их нового герцога, когда он предстал перед своим народом, обещая восстановить все сломанное и утраченное.

– Искренне сожалею о вашей потере, миледи, – сказала Клара, возвращая Ларкиру в настоящее, на их место на вершине залитого солнцем холма.

– Ты уже говорила это, Клара. Нет необходимости повторять.

– Да, но это так печально, потерять жениха вскоре после помолвки.

– Ты же знаешь, что между мной и старым герцогом никогда не было любви?

Клара покраснела от подобной откровенности, сложив руки на своем коричневом платье.

– Да, но все же…

– Может быть, мне следует грустить? – перебила ее Ларкира. – Но я, кажется, не могу вызвать в себе это чувство. Я плохой человек, да?

– О нет, – заверила Клара. – Вы можете быть очень странной, миледи, но я бы никогда не сказала, что в вас есть что-то плохое.

Ларкира рассмеялась над этими словами, снова поворачиваясь к открывшемуся перед ними виду.

– Спасибо, Клара.

Ларкира сделала глубокий вдох, и вокруг нее воцарился покой. Покой, которого она никогда раньше не чувствовала. Война на этой земле утихла, как, казалось, и война внутри нее самой. То вечное чувство вины, которое переполняло ее по отношению к матери и собственным силам, в эти дни едва ли давало о себе знать. И с каждым новым падением песка оно лишь угасало. Наконец-то между Ларкирой и ее дарами установилось взаимопонимание и доверие, рожденное в любви и прощении. Она больше не обижалась на свою магию за боль, которую та причинила ей и ее семье, и с этим принятием Ларкира наконец смогла стать единым целым со своими силами. Намерения ее сердца и разума соединились, позволив девушке ослабить жесткую хватку и впервые за девятнадцать лет вздохнуть свободно.

– Вот ты где.

Ларкира обернулась на хриплый голос, от которого по ее коже всегда будут пробегать приятные мурашки. Дариус отодвинул в сторону сплетение виноградной лозы, которая блокировала вход в беседку, и шагнул внутрь.

– Ваша светлость. – Клара поклонилась, когда он приблизился, выглядя немного взволнованной его присутствием.

«Мне знакомо это чувство», – подумала Ларкира.