Он улыбнулся мне в щеку.

– Но ты такая удобная, принцесса, и ты заставляешь меня чувствовать… ну, просто заставляешь чувствовать.

Что я заставляю его чувствовать? Вожделение? Веселье? Он забавляется? Так трудно игнорировать побуждение прочесть его.

– Это не повод.

– Это единственный повод.

Меня охватило раздражение, хотя его дыхание танцевало на моих губах, а пальцы гладили нижние полукружия грудей.

– Рада за тебя, но ты мне здесь не нужен.

– В этом вся проблема. – Его голос понизился до шепота, а рука скользила по шелку. Ткань была такой тонкой, что не создавала никакого барьера против его ладони. – Что я тебе не нужен.

– Не похоже, что это моя проблема.

– Но… – Губы Кастила мимолетно коснулись моих, отчего у меня перехватило дыхание. Его рука скользнула под одеяло, на мое бедро. Пальцы добрались до голой кожи, и меня затопило влажным жаром. – Но ты меня хочешь.

Мышцы моего живота туго сжались, и напряжение опустилось ниже. Я прижала острие кинжала к его горлу, кольнув кожу.

– Не сейчас.

Не обращая внимания на клинок, он опустил губы к моим.

– Я могу чувствовать твое возбуждение, принцесса.

Отрицать это невозможно. Я могу лгать что угодно, но это не изменит того, что я прилагаю усилия, чтобы не поднять бедра навстречу ему, не думать, каково было ощущать внутри его твердость. Но рана в груди, оставшаяся после осознания, никуда не делась. А воспоминание о том, как больно было думать, что он уже обручен, послужило предостережением: мне нужно быть осмотрительнее, иначе я упущу из виду то, что важно.

– То, что мое тело тебя хочет, не означает, что хотят и другие части меня.

– Тогда, может, мы опять притворимся? – предложил Кастил.

Его пальцы приблизились к самому ноющему месту. Если он доберется туда, я потеряю голову.

Не потому, что он обладает такой властью, а из-за моего желания.

– А может, мы перестанем притворяться? Если честно, мне это понравилось больше.