— Сих! — окликнула я темнокожего воина, но он и не думал оборачиваться. — Сих, постой!

Он свернул за угол, и как только я добежала до поворота, его сильная, жилистая рука вдруг схватила меня за шиворот и затащила в маленькую боковую комнатку. Я непонимающе уставилась на него, а он в это время выглянул наружу дабы убедиться, что никого рядом нет.

— Сих, что ты…

— Агрх! — воскликнул он с яростью, которую, казалось, копил годами.

— Сих…

— Майя… — начал было он, но до боли прикусил нижнюю губу и зажмурился, пытаясь сдержать эмоции. — Не верь священникам. Никаким!

— Что ты..?

— Да послушай! — он схватил меня обеими руками за плечи, заглянул в глаза. Впервые я увидела в его взгляде страх. Страх и ужасное, тяжелое сожаление. — Они… Не верь им. Не поддавайся его речам, умоляю!

— Сих, в чем дело?

Я отошла от гизийца на пару шагов. Он вздохнул, распрямил плечи и снова натянул на лицо маску безразличия. Медленно сел, опершись об стену.

— Хочешь узнать кто они такие на самом деле? — негромко сказал он. — Спроси о том, что они делали с племенем гизи. С какой злобой убивали тех, кто не молился их богу.

Я присела рядом, вздыхая. У темнокожего товарища тряслись руки, его колотило от злобы, и, казалось, он вот-вот взорвется.

— Они… Не верь им, прошу… Ни им, ни другим.

— Сих… — прошептала я, положив руку на плечо воину.

Его плечи задрожали. Он отвернулся, но я с полной ясностью понимала: он плачет. Стойкий, сильный мужчина сейчас поддался эмоциям, выпустил наружу весь гнев и горечь, что отравляли его сердце. И он не доверил их никому, кроме меня.

— Они… — начал он, но прервался, отрывисто вздыхая. — Они звери, Майя. Все они, каким бы богам они ни поклонялись.

Горячие слезы падали на ледяной пол. Одна, вторая.

— Нет у них сострадания и прощения. Ничего нет. Животные, которые убивают из-за веры.

— Сих, — я не знала, как реагировать на такую откровенность, поэтому приобняла его одной рукой. Воин положил голову мне на плечо, тихо всхлипывая. — Как я могу помочь тебе забыть о горе?

— Ты… Пообещай мне кое-что. Пустяк.