Они сбросили одежду. Она лежала на спине, баллон с кислородом торчал над ее правым плечом. Он лег сверху. Странно, но их тела были на удивление теплыми, они излучали жар, будто лава. Легкие и горячие порывы ветра омывали спину и бока Ниргала, а ее розовое и мускулистое тело уже плотно обернулось вокруг него. Джеки обвила его руками и ногами, поразительно чувственными в солнечном свете. Они оба ударялись лицевыми панелями друг о дружку. Их шлемы усиленно перекачивали кислород, чтобы компенсировать утечки на плечах, затылке, у подбородка, на ключицах. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, разделенные двойным слоем стекла, которое, казалось, единственное удерживало их от того, чтобы слиться воедино. Ощущение было сильным и лишь таило в себе опасность: они стукались и стукались, желая соединиться, но зная, что ничем, в общем-то, не рискуют. В глазах Джеки имелся удивительный ободок – как раз между радужкой и зрачком, эти маленькие черные круглые окна были глубже любого мохола – провал в центр вселенной. Он должен был отвести взгляд, должен! Ниргал приподнялся и взглянул на ее стройное тело, которое, каким бы соблазнительным ни было, не завораживало так, как безбрежность ее глаз. Широкие, мускулистые плечи, овальный живот, женственно удлиненные бедра – он зажмурился, он должен был. Земля содрогалась под ними, двигаясь вместе с Джеки, и он будто погружался в саму планету – в ее дикое женское естество. Он мог лежать совершенно неподвижно, они оба могли лежать неподвижно, но мир продолжал сотрясаться в нежном и сильном сейсмическом экстазе. Их принял в себя живой камень. Когда нервы Ниргала зазвенели и запели, он повернул голову, чтобы взглянуть на текущую магму, и все слилось воедино.

Они оставили вулкан и покатили обратно, в темноту туманного покрывала. На вторую ночь они достигли Гаметы. В тускло-сером свете плотных полуденных сумерек они поднялись наверх, под огромную ледяную шапку.

Неожиданно Джеки с криком склонилась вперед и, хлопнув по автопилоту, ударила по тормозам. Ниргал дремал и проснулся, вцепившись в руль и озадаченно таращась в темноту. Он не понимал, что случилось.

Обрыв, в котором размещался ангар, оказался разбит в дребезги – огромный ледяной кусок откололся, упав на крышу помещения. Лед на вершине скола был сильно искромсан, как после взрыва.

– Нет! – плакала Джеки, – Они взорвали его! Они убили всех!

Ниргал почувствовал себя так, будто его пнули в живот. Он искренне удивился, обнаружив, что страх может ощущаться, как физическая боль. Разум его оцепенел, казалось, он ничего не чувствует – ни тоски, ни отчаяния, ничего. Он протянул руку и сжал плечо Джеки. Ее трясло, она с тревогой вглядывалась на колышущийся густой туман.