Над крышей дома, на чердаке которого прятался Спиваков, взметнулась жердь с привязанным красным флажком. Над опушкой леса, над деревьями – ещё один.

– Они скоро будут! – радостно сообщил Буркин. – Мы уже давно ждём. Так вы и есть Медведь?

– Нет, блин, домовёнок Кузя я, – ответил я ему, поднёс рацию ко рту: – Леший, это свои.

– Я уже понял. Мы идём.

– Это рация? Такая маленькая? Откуда?

– Из пещеры Аладдина. Трофеи.

Буркин пожирал меня глазами, но у меня стремительно садились батарейки. Я забрёл в ближайший дом, рухнул на лавку. Уснул раньше, чем голова коснулась дерева.

Алаверды

Алаверды

– Витя, Вить! Вставай. Надо, Вить!

Какого хрена! Чего они опять меня тормошат! И чего зовут какого-то Витю?

У-ух! Ё! Это же я – Витя. Надо, Федя, надо!

Я открыл глаза. С трудом, но открыл.

– Шило!

Наверное, я расплылся в идиотской улыбке. Семёнов вдруг меня схватил, обнял. Я обнял его.

– А мы уже думали – всё! Не прорвётесь. А я говорил! Я говорил – Медведя уже несколько раз хоронили, а он возвращается и возвращается! Я так рад, Вить!

– Так, Володя, отставить лирику! Докладывай!

– Засаду организовываем на ваш «хвост».

– Леший?

– Ага. Всё обстоятельно доложил, срубился. Я твоих не бужу, сами управимся.