– Да ты что? Они же как раз летом, в Воронеже, эсэс на лоскуты распускали. Там ещё сам Медведь командовал. А ты его не видел?

– Видел.

– Какой он? – ротный стал похож на мальчишку, которому рассказывали про северного оленя. «Так вот ты какой, северный олень!»

– Обыкновенный. Как я, – пожал я плечами.

Ротный долго смотрел на меня, тряхнул чубом, вздохнул:

– А я тут с отребьем разным вожусь, пока люди бьются, как герои. Ие-ех! Пошли, ладно! Вернёмся к нашим баранам.

– Со мной, например.

– Что? Что «с тобой»?

– С отребьем.

– А кто ты есть? Залёт за залётом! Как будто и не хочешь из «Шурочки» выбраться.

– Согласен. Есть такое дело, – вздохнув, кивнул я.

– Не хочешь выбраться? – удивился ротный.

– Я про залёты.

– А-а! А то я уж хотел удивиться. Вот, знакомьтесь – капитан Киркин, боец Кенобев. Тот самый.

Киркин, небольшой, как и ротный, живенький, весь такой неприметный, весь такой без отличий, взглянул ты на него, отвернулся – забыл. Истинный разведчик. Протянул руку, крепко пожал мою.

– Извини, не было возможности отмыться.

– Видел твою работу. Неаккуратно!

– Знаю. Спешил сильно. Проикал я парня.

Смотрит на меня. Принимает какое-то решение, спрашивает у ротного:

– Отдай!