Джега обронила Слово, и каменный саркофаг выбрался наружу. Колдун подошёл к нему и без усилия сдвинул крышку.

Внутри, поверх черепов, лежал длинный и тонкий меч с простой крестообразной гардой. Колдун взял его в руку и поднял над головой.

Цепь, перекинутая через его тело, пришла в движение, подёрнулась рябью, потекла и расплавилась, растекшись по всему телу, закрыв и голову. Ещё мгновение, и металл застыл чёрным тяжёлым доспехом; края его окрасились серебром, на нагруднике вспыхнул причудливый рисунок.

Колдун откинул забрало и глубоко с удовольствием вздохнул, глаза его горели красным огнём, и огонь этот, словно туман, поднимался выше, истончаясь у края шлема…

— Митраит! — Колдун взглянул на Воронцова, который всё так же стоял у окна. — Ты жаждал знаний? Ты получишь их, и даже больше, чем захочешь выучить.

По знаку старой ведьмы причащенные приволокли откуда-то снаружи котёл, а следом привели женщин, которых отбили волки. Был с ними и Фёдор. Без ружья, в оборванном кафтане, он шёл вместе со всеми совершенной безучастный и спокойный.

— Я дал тебе без платы первый урок, — продолжал чёрный рыцарь, — дам и второй. Хочешь власти и бессмертия — не жалей чужих жизней…

Колдун вложил в котёл свой меч, а причащённые стали подводить жертв и перерезать им над кровавой купелью горла.

— …не слушай голос сердца, отринь сострадание и любовь, в них нет знаний, нет силы, только слабость…

Женщины падали у котла одна за другой, вот подошла очередь и Фёдора.

Воронцов глядел на казнь, сжав кулаки. Он не слушал речей колдуна, он старался найти выход, но снова не видел его. В его очах вихрем кружились искорки, но не могли выйти наружу, сколько бы раз они ни перечитывал заклинание.

«Бах!» С галереи третьего этажа раздался выстрел! Это Демид выстрелил из своего ружья, и пуля попала точно в голову колдуну; тот пошатнулся, умолкнув… но лишь на краткий миг.

— …так обретешь власть, а я дарую бессмертие.

Плоть, разорванная попаданием пули, срасталась прямо на глазах.

«Да есть ли хоть что-то в силах человеческих, что остановило бы это исчадие ада?!» — подумал Георгий и сразу понял ответ. Нет, теперь нет, но есть и другие силы… Воронцов осознал, что в погоне за колдуном он совсем позабыл о Боге, а ведь ещё недавно он и слова колдовского не произносил без обращения к высшей силе.

— Господи, прости…

Но была ещё надежда.

— Олег, Олег! — позвал Воронцов, но послушника рядом не было.

С того самого мига, как Олег углядел в окно уродство причащенных, сидел он, сжавшись, за печью в кухне и дрожал. Страшные, свирепые и безумные создания напугали его до полусмерти. А ещё засела ему в душу обида — как же это, только он начал жить, встретил любовь, и теперь, сразу же, должен лишиться этой чудесной, новой, желанной жизни?