Мора задохнулась. Какая же она дура! Она успела влюбиться – а ведь она правда влюбилась! – в человека, о котором ничего – ничегошеньки! – не знала. Он был пришельцем из Бездны и, вероятно, в самом деле считал себя и свой народ богами. Ведь кто еще способен на такие зверства, как не безжалостные, самодовольные боги?

Если бы она улетела с ним, то совершила бы огромную ошибку. Его народ использовал бы ее, как собирался использовать и Квартум. Как будто она просто вещь.

– Уходи, – хрипло бросила Мора.

* * *

Кабина взмыла вверх так стремительно, что у Рея даже уши заложило. Хотя он выбрал нижние этажи – найти Ицу и добыть из ее черепа чип, ведь только с ним можно будет выйти на связь с отцом…

Двери разъехались, и Бездна дохнула на него душистой черной ночью.

– Рей, – позвал знакомый голос.

Фигура отца обрисовалась у самых поручней – нечеткая, полупрозрачная, вся в полосах. На этот раз отец стоял. Под глазами у него залегли тени.

– Отец?

Рей вышел на площадку. В кармане у него грелись обломки карты, но работать она не могла – разве что послужить маячком для геолокации. Как тогда появилась эта голограмма?

– Отец, забери меня отсюда, – попросил Рей, протягивая руку. – Пошли за мной челнок. Я пойду прямо к магнумам. Я все понимаю, я его заслужил.

– Что заслужил?

Фигура отца полыхнула и побледнела. Из-за помех по его рукам и ногам шли волны, как по поверхности воды. Пахло солью и свежим ветром. Рею даже почудились крики веретяных чаек. Еще немного – и он будет дома.

– Бастион. Я его заслужил, – прошептал Рей.

Интересно, какой из себя тот остров, на котором стоит эта легендарная, монструозная тюрьма, откуда никто никогда не возвращался?..

– Ах, Бастион, – сухо кивнул отец. – Ну что ж, Рей. Пожалуй, пришло время тебе кое-что рассказать.

Рей распрямился. Он был готов ко всему. Сейчас отец расскажет ему о том, что магнумы в ярости, что отца лишили сана, что Бескрайнее море, золотую рощу и ангары со старыми черепахами скоро отдадут другой семье. Семье другого магнума, сынок которого не творит такой невероятной дичи, которую сотворил Рей.

– Я рад, Рей, что ты осознаешь свою вину, потому что, если бы я начал перечислять все твои прегрешения за последние несколько суток, я бы сбился со счета. Мне неприятно об этом говорить, но ты, Рей, разрушил себе жизнь. И это, к сожалению, не преувеличение. О чем ты думал, Рей? Скажи, пожалуйста, о чем? Зачем ты осквернил священное Древо? Зачем ты сотворил это… это подобие человека?

Рей готов был потупиться, но расправил плечи и сказал:

– Отец, я хотел доказать тебе, что чего-то стою.