– В вечер похищения, когда твоя бабушка освободила нас, он отказался уходить и предпочел остаться с вами.

– Но потом он сбежал от нас, чтобы полететь с тобой на Дэнкинс, ― заметил парень, набрасываясь на десерт. ― Когда Юмису привела вас, мне показалось, вы дружите, ― жующим ртом рассуждал он. Со смешком добавил: ― Плечом к плечу сражались.

Начинка торта была до противного сладкой.

– Мы испугались, поэтому защищались как могли. Потом, когда познакомились с твоей семьей, Трэй отказался от моего общества и выбрал вас, первых встречных гомосапов, ― и чтобы не провоцировать вражду, приплюсовал: ― Правда, я был тогда о вас иного мнения.

– Считал нас дикарями-террористами?

– Нет, вы… ― не хватало словарного запаса примитивного китайского языка, чтобы растолковать непереводимый уникальный термин «мингамнхан», означающий в корейском языке седьмой версии сверхчувствительный датчик, придающий системе определенную непредсказуемость без вреда для процесса. ― Вы, в общем-то, не такие плохие, ― упростил ученый.

– Неплохие злодеи, ― с сарказмом подытожил Серж, кромсая ребром ложечки кремовую прослойку. ― А если бы вы столкнулись не с нами, а с группой туристов, и Трэй решил примкнуть к ним, ты бы тоже злился на него?

– Вот еще! Я вовсе не злюсь. Просто для него я слишком занят своими делами. Ему интереснее в компании новых друзей на каком-нибудь безымянном пустыре слушать страшилки о заброшенных землях. Я не злюсь ― я был слишком требователен. Посчитал, что если он прошел со мной половину, то и остальной путь преодолеет тоже. А я даже не спросил, хочет ли он быть со мной… ― опомнившись, что мыслит вслух, Ён перевел разговор в другое русло: ― Давай лучше поговорим на действительно важную тему. Расскажи о своем отце. Как он попал на Дэнкинс и от кого скрывается?

– Папу похитили, силой привезли сюда и держат в секретном месте.

– Похитили? ― переспросил Ён.

– Считай меня и дальше лжецом, если так удобнее.

– А я поверю. ― Не то чтобы кореец безоговорочно поверил в услышанное, скорее, сделал теоретическое допущение. Стремясь усилить доверительный контакт, добавил: ― Наша Республика не идеальна. Я понял это, когда столкнулся с ее рационализмом. Как только перестаешь приносить пользу ― тебя списывают. ― Он задумался над собственными словами, уставившись в растерзанный клин торта. Край тарелки отображал пищевую ценность продукта. Он поковырялся ложечкой, наблюдая как изменяются цифры. Приложил палец ― калорийность подскочила на 80 килокалорий. Для чего эта дурацкая функция? И вообще, зачем измерять полезность каждой ерунды? ― С точки зрения системы, вы, наравне с безработными гражданами, паразиты, не приносящие выгоды. Я допускаю, что к вам могли применить самые жестокие меры, в том числе и силой вывезти из страны. Но почему в космос? Ты уверен, что тебя не обманули?