– Лесбийская пара занимается утехами, пока их младенец спит, ― победоносно заключил Ён.

– Ангел пришел за матерью, потерявшей единственного ребенка, ― зачитал Серж.

– Тогда почему она улыбается?

– Она рада умереть. Смерть ― это избавление. Избавление от горя, страданий и одиночества. Ребенок ― ее будущее, которого она лишилась.

– Откуда тебе знать, здесь такого не написано?

– Как мне объяснить, если ты никогда не терял близкого человека?

– Спроси еще что-нибудь.

– Опиши того спящего парня с браслетами на ногах.

– Разве не очевидно? Он отдыхает.

– Это избитый до полусмерти раб. На колодке высечено слово «мама» и перечеркнуто свежими царапинами. В отчаянии он пытался затереть надпись, когда узнал, что в детстве мама отдала его в рабство. В древности малоимущие женщины продавали своих младших детей, чтобы прокормить остальных. Спасение нескольких ценою одного. Спустя много лет мать пришла за сыном в надежде выкупить его обратно. Его не продали. Некогда послушный раб совершил проступок, чтобы быть наказанным смертью. Физические страдания не сломили, а вот открывшееся предательство уничтожило его изнутри.

– Куда смотрело министерство по демографии или органы опеки? Почему государство допустило такой вопиющий случай? ― возмутился Ён.

– Это было не отдельное взятое преступление, а общая норма. В те времена не существовало машин, и кому-то нужно было выполнять тяжелый труд. Если бы не роботы, вы бы так же поработили нас.

– Пойдем в картинную галерею, я сам выберу себе задание.

В соседнем зале большинство полотен изображало людей во всевозможных сценах, понимание которых требовало исторических или культурных познаний. Были и реалистичные портреты, и режущие глаз абстракции, и незамысловатые жанровые сюжеты. Ёна привлекли последние. Вряд ли он объяснит, зачем двое мужчин, прикрывающихся изогнутыми подносами, рубятся заостренными палками на виду у восторженной публики, а незатейливая живопись показалась относительно понятной. Физик прошелся вдоль промасленных холстов, выбирая картину с лежащим на поверхности смыслом. Смотрящие на него люди смеялись, плакали, улыбались. Это был тот явственный слой, который, как и со статуями, скрывал истинное проявление чувств, берущих начало в чем-то глубинном. Андроиды такие же сложные, у них под сотню непостижимых внутривидовых настроений, но в отличие от них сапиенс не обменивается переживаниями по цифровому каналу связи, а передает их малоприметными поведенческими деталями. Разглядывая позы и мимику, Ён пытался вычленить те намеки, с помощью которых собрал бы в уме уравнение и вычислил его закономерности, прибегнув к всемогущей математике. Но как бы он ни стимулировал мыслительные процессы, решение не находилось. По отдельности каждая деталь была очевидной, но вместе они вступали в противоречие.