А затем — пылкие объятия. Неугасимая жадность познать полноту жизни. Какая-то обжигающая кульминация счастья!.. Лицо Кареоса тает. Всплывает в сознании лицо Гориора, его прозрачно-зеленые глаза. В них грусть и тревога.

— Не полетит птица счастья и любви среди туманов Ораны. Кто жаждет вечного, тот пусть оставит временное, кто стремится к бессмертию, пусть отдаст смерти то, что ей принадлежит. Ты жаждешь любви? Все, что подвластно тебе, — уже не любит тебя.

Все, что желает тебя, — не любит тебя. Только, искренний дар любви — без желанья возмещенья, без ожиданья благодарности — откроет сужденный цветок Невозможного.

Стремиться к Небывалому, к Невозможному — единственное, ради чего стоит сражаться. То, что достижимо, — призрак. Еще не родившись, оно умерло. Оставь миры возможного, моя Гледис, улетим в мир вечного стремления…

Почти неслышные слова терзают ее. Куда идти? К кому? Почему разрывается сердце?

Выбор? А зачем выбор? Разве нельзя объединить их — Кареоса и Гориора? Таких могучих, таких прекрасных? Произошло чудовищное недоразумение. Две космические силы сошлись в противоборстве, вместо того чтобы общими усилиями творить гармонию Нового Мира.

Кареос ничего не ведает о чудесных свершениях Корсара. Если бы знал — вражда бы угасла. Его увлечет гениальный замысел Аэраса и Гориора — овладеть стихией психосферы.

Решено! Она вернется назад, на Орану. Нельзя бросаться от берега к берегу. Это легкомысленно и нечестно. Лететь в космос, чтобы уничтожить преступника, а осознав его красоту и величие, — отказаться от предыдущей любви?! Нет, нет! Надо быть последовательной.