– Далеко не обязательно, – покачал головой Джубал. – Многие религии исполняют свои обещания, exempli gratia[19] – Христианская наука и католики.

– Католики? Это ты что, про Лурд?

– Да, и Лурд тоже, но вообще-то я имел в виду Чудо Пресуществления Святых Даров, которое каждый католический священник совершает ежедневно.

– М-м-м… тонкость этого чуда далеко превышает мое понимание, и моих языческих проверок оно не пройдет. А что касается этих самых христианских научников – если я сломаю ногу, то пойду не к ним, а к хирургу.

– Вот и не ломай, – прорычал Джубал. – А если что – ко мне не обращайся.

– Не беспокойся, не обращусь – не верю я соученикам Уильяма Гарвея, ну вот хоть что со мной делай.

– Гарвей умел затянуть трещину.

– Он-то умел, а вот как насчет его соучеников? Не будем спорить, Джубал, пускай все, о чем ты говорил, действительно чудеса, однако Майк демонстрирует чудеса совсем иного рода – яркие, зрелищные. Он либо очень умелый фокусник, которому Гудини в подметки не годится, либо потрясающий гипнотизер…

– Либо и то и другое сразу.

– …либо он сумел довести стереовидение до такого совершенства, что картинка напрочь неотличима от реальности. Ну, или меня развели, как последнего лоха.

– А вдруг это настоящие чудеса? Ты не задумываешься над такой возможностью?

– Эта теория не в моем вкусе. Не знаю уж, какие трюки он использовал, но зрелище было сильное. Однажды свет вспыхнул в полную силу, и тут же прямо посреди зала появился лев, величественный, как эти каменные, сторожащие главный вход Библиотеки Конгресса, а вокруг него копошились маленькие белые ягнята. Лев проморгался от яркого света, а затем широко зевнул. Ну да, конечно, Голливуд может снять и не такие трюки – только я же отчетливо чувствовал львиный запах. Хотя, постаравшись, можно сфальсифицировать и это.

– А что ты так зациклился на фальсификациях?

– Кой черт, я же изо всех сил стараюсь быть скептичным и бесстрастным.

– Старайся, да не перестарывайся. Вспомни, как это делает Энн.

– Я не Энн. И там, тогда, я даже не пытался быть бесстрастным, а просто смотрел и балдел. Майк продемонстрировал уйму потрясающих фокусов, и левитацию, и все что хочешь. Поближе к концу Пэтти наклонилась ко мне и шепнула: «Я тут отлучусь ненадолго, а ты посиди. Майк только что попросил тех, кто не считает себя Готовыми к переходу в восьмой круг, удалиться». «Ну уж мне-то тогда точно нужно уйти», – засуетился я. «Да что ты, милый! – улыбнулась Пэтти. – Ты принадлежишь к девятому кругу, так что сиди где сидишь, а я скоро вернусь». С этими словами она куда-то ускользнула; я не заметил, чтобы кто-либо еще покинул зал. Прошло немного времени, середина возвышения ярко осветилась, и я увидел Джилл!.. Это ничуть не походило на стереовидение. Джилл нашла меня глазами и улыбнулась. Да, да, конечно, если артист смотрит прямо в камеру, его взгляд встречается с твоим – где бы ты ни сидел. Но если Майк сумел отладить это до такого совершенства – ему нужно взять патент. Джилл была в каком-то странном экзотическом наряде. Майк забубнил что-то нараспев, частично по-английски… Что-то такое насчет Праматери Мироздания, единой во многих проявлениях, затем он начал называть ее различными именами, и с каждым новым именем Джилл оказывалась в новом наряде…