– Майк считает, что ты и сейчас преполнен «невинности» – только он не пользуется этим словом. Это мне сказала Дон.

– Тем более, мне не хотелось бы его разочаровывать. Майк видит свое собственное отражение – я по профессии зеркало.

– Струсил, струсил.

– Абсолютно верно, уважаемый сэр! Но меня беспокоит не их мораль, а опасности, угрожающие им извне. Ты знаешь, Бен, схема, подобная Майковой, предлагалась этому пакостному миру многажды – и каждый раз бывала им раздавлена. Взять, к примеру, ранних христиан – анархия, коммунизм, групповой брак, да даже поцелуй братства – Майк многое у них позаимствовал, в его церкви все ритуалы откровенно синкретические, особенно этот, с праматерью Землей. Хм-м… если он подцепил этот поцелуй именно у них, я бы ожидал, что мужчины целуются не только с женщинами, но и с мужчинами.

– Я не хотел тебе говорить, – смутился Бен. – Они-таки целуются. Но только в этом нет ничего голубого. Меня тоже один раз приложили, а потом я ловко уворачивался.

– Так я и думал. Онеидская коммуна очень смахивала на это их Гнездо, и она просуществовала некоторое время, но это же в глухой местности, никаких тебе любопытных соседей. Были и другие. Раз за разом повторяется одна и та же печальная история: прожекты идеального братства, где всё общее – и все всех любят, прекрасные надежды и высокие идеалы – затем преследование и крах. – Джубал горько вздохнул. – Раньше я боялся за Майка, теперь меня тревожит вся их компания.

– А как, по-твоему, я себя чувствую? Джубал, я никак не могу принять твои благостные теории. То, что они делают, – этого нельзя делать.

– Это что, тот самый эпизодик застрял у тебя в горле?

– Ну-у… и не только.

– Но по большей части. Знаешь, Бен, этика секса – проблема очень заковыристая. Каждый из нас вынужден вслепую, на ощупь искать мал-мала приемлемое ее решение – либо жить по нелепым, неработоспособным, пагубным нормам так называемой «морали». Почти все мы знаем, что этот кодекс плох, почти каждый из нас его нарушает. Но мы платим ему отступного – чувством вины и лицемерной болтовней. Так ли, сяк ли, но эта безнравственная «мораль» катается на нас, дохлая и зловонная, альбатросом на шее. Вот так и ты, Бен. Ты считаешь себя свободной личностью и напропалую нарушаешь нормы морали. Но, столкнувшись с новой для себя проблемой сексуальной этики, ты сверяешь ее со все тем же иудео-христианским кодексом – и твой желудок рефлекторно сжимается, из чего ты делаешь вывод, что ты прав, а они не правы. Фи. «Божий суд» и тот был бы надежнее. Твой желудок не отражает ничего, кроме предрассудков, вбитых в твою голову еще до того, как в ней появилась хоть капля разума.