– Да чего там, все пойдем, – почесал бороду Юрок.

– Батя, – внезапно открыл глаза малец. Удивительно синие, как небо за лимонным Колпаком, они смотрели отчаянно ясно. – Кончи меня, Батя. Край мне.

– Да ты чего, братка? – Евсей потрепал вихрастую голову. – Вскорости Степан подоспеет, свезет тебя к доктору. Залатают, не мандражируй. Ты, главное, дождись его, ладно? Мы дальше пойдем, так что надежа только на тебя, Станислав Гаврилович. – Евсей вынул из планшета блокнот и чиркнул карандашом пару строк. Дернул лист, свернул трубочкой, крепко-накрепко стянул ниткой, завязал узлов. – Вот, передашь Степану. Он разберется. Сделаешь?

– Да, – выдохнул Стас.

– Не подведи, – Евсей погрозил пальцем. Потом покопался в кармане кителя и выудил две белые капсулы. – Под язык положи. Хорошая штука, не раз выручала. Перевяжи бойца, Петр, – приказал Евсей. – Давай, давай, делай. Рану обработай. Юрок, воды ему принеси. Остальным – собираться. Лишнего не брать. – Евсей прищурился на багровую полоску зари между Колпаком и горизонтом и громко, чтобы все слышали, добавил: – Мы ненадолго.

Пока бойцы устраивали Стаса и спешно рассовывали скарб по станковым рюкзакам, Евсей присел на облучок и достал карту. Он зачеркивал на ней слово «Хороброво», пока не сломался грифель.

8 Копыто

8

Копыто

Покрышку нашел Егор, метрах в двухстах ниже по течению, на мелководье.

– А говорил, не развяжется. – Егор кивнул на болтающуюся в быстрой воде веревку. На нее налипла тина, и веревка казалась повредившейся в уме змеей, которой вздумалось прокусить резиновый круг.

– Глаза разуй, видишь, срезали ее! – закипел Гаврила.

Евсей устало опустился на сухую корягу, закурил:

– Ну что, Гринь?

Григорий уже взобрался вверх по песчаному обрыву и что-то разглядывал в траве.

– Ботинки армейские, сорок третьего размера, килограмм шестьдесят, от силы семьдесят. Поели на бережку, потом сюда выбрались. И двинули в третий круг. Верхом.

– Как верхом? – встрепенулся Евсей. В четыре шага взлетел на кручу и склонился рядом с Григорием над здоровой проплешиной в ковыле.

На земле виднелся четкий отпечаток копыта. Широкий чуть овальный след больше всего походил на лошадиный, если бы не раздваивался у самого носка.

– Что за хрень, – Григорий досадливо крякнул.

– Это ты мне скажи! Ты же у нас лесничий, – эхом отозвался Евсей.