Когда в глаза бросился вид пустого холла, Карл заметил, что стал слишком возбуждённым. И безрассудным. «Снова не повиноваться бы импульсам. Думай головой», — приказал он сам себе, продвигаясь к остановке поездов в первую секцию.

Учёный вошёл в прозрачную капсулу поезда и отправился на капитанский мостик, что был на пятом уровне.

Как оказалось, работа на мостике сошла на нет. То ли из-за отсутствия капитана, то ли из-за того, что делать толком было и нечего, офицеры болтались без дела. Значительная доля голографических проекций погасли, оголив блеклое аппаратное обеспечение, отобравшее у мостика буйствующий яркостью облик. В воздухе витал манящий дух праздности. Кто-то дремал, раскинувшись в кресле; другие заходились оживлённой болтовнёй. Большей части офицерского состава не было на месте.

Заметив Шейнца, штурман, третий помощник и ещё один незнакомец, стоявшие у панели управления кондиционированием, встрепенулись. Незнакомец открыл аварийный шкафчик на стене и кинул туда какую-то обёртку.

Учёный подошёл к ним.

— Что вы спрятали? — резко спросил Шейнц, глядя на пирата.

— Ниччё… Я… — Его глаза блестели от накопившихся слёз, подёргивалась верхняя губа.

Шейнц отстранил их и открыл шкафчик. Среди инструментов, возле сварочного аппарата валялась прозрачная обёртка, в которой голубым цветом поблёскивали странные кристаллы. Учёный поднял её и сжал в кулаке.

— Вы знаете, что сделает с вами капитан, когда узнает, что вы употребляете «гидру» в несвободное от вахты время?

— Ну, мы просто думали, что долго ещё нам здесь якориться, — говорил штурман. — Не говорите кэпу, прошу. Такое больше не повториться.

Похоже, возникли серьёзные проблемы с дисциплиной, если даже офицеры перестали соблюдать правила. Неужели Фостер допустил это из-за своей непродолжительной меланхолии?

— Вам должны были доставить людей с Холдмана. Где они? — сказал Шейнц, перебирая в руках свёрток.

— Поселили в третьем жилом отсеке, — ответил третий помощник. — На втором уровне этой секции.

Шейнц бросил угрюмый взгляд на троицу и молча пошёл к ближайшему лифту, по пути выбросив свёрток с «гидрой» в мусорный шлюз.

Ещё одно длительное путешествие по внутренностям пробудившегося левиафана. Шейнц едва не рванул назад, когда при выходе из лифта увидел углепластиковую латку, прикрепившуюся к боковой части секции. Резервные запасы сжатого воздуха наполнили секцию, и Карл уже успел забыть о пробоине. Латка пугающе темнела, рисуя своим контуром чёткие линии дыры, и Шейнц поспешил к остановке монорельсового поезда, боясь того, что зловещий космос вот-вот её оторвёт.