Драконице, которая охраняла меня, за дверью, было слышно:

— Добрый день, дорогая Александра! Как ты себя чувствуешь? Хорошо ли назначенные служанки заботятся о тебе?

А я слышала более полный вариант:

— Добрый день, всем, кроме тебя, дорогая Александра! Как ты себя чувствуешь? Чтоб ты сдохла! Хорошо ли назначенные служанки заботятся о тебе? Неужели у них остаётся на это время, после всех моих заданий?

Коре и Доре, кроме прислуживания мне, первая жена Зория каждый день давала ещё какие-то задания по дому. Поэтому женщины прибегали, наскоро обслуживали меня, убирали в комнате, подавали обед либо стелили постель, и убегали работать в другие места. А я оставалась скучать одна.

И, если бы в эти дни ко мне зашёл младший принц, я бы, как минимум, высказала бы всё, что думаю о нём: эгоист, самодур, тиран, дурак, тупая ревнивая ящерица, бабник!

— Убирайся отсюда! — естественно кричала я в ответ Саре.

А потом слушала, как восхищается охранница добротой Сары и как возмущается моей грубостью. Дора уже успела рассказать мне, что слуги начинают жалеть бедную Сару, которую ревнивая вторая жена чуть ли не третирует.

На шестой день мне настолько надоела моя комната, что голову посетили бунтарские идеи попробовать сбежать или поджечь, к драконовой бабушке, этот дом, начиная со своей комнаты. Снова шёл дождь. Не хотелось ни шить, ни читать.

Я снова, в который раз за эти дни, думала о том, что со мной произошло.

В комнате стало темно, но я не зажигала свечей. Вечернюю тьму в комнате чуть разбавляло лишь пламя камина. Я раскачивалась в кресле, задумчиво глядя на меняющиеся огненные язычки, что с треском лизали поленья. Иногда я подбрасывала новую деревяшку и смотрела, как огонь сначала настороженно отступает, а потом жадно набрасывается на свежую пищу. А порою я шевелила поленья кочергой и тогда вверх, в каминную трубу взмывал сноп искр, похожих на звёзды.

Мысли мои все эти дни крутились по кругу. Понятно, что мой дракон приревновал меня к брату, поэтому наказал, зашвырнув в подземелье, и был груб, особенно, когда лишил девственности. Мои служанки в два голоса доказывали мне, что в любом другом андарском доме меня убили бы. Они говорили о милости господина. Но я не чувствовала благодарности к мужу, как ни старалась прислушаться к словам неравнодушных ко мне женщин. Сгоряча дракон собирался оставить меня за решёткой на время, необходимое для выздоровления соперника, но не смог или, остыл и не захотел, поступить столь сурово и смягчил наказание. Я почти уверена, что это послабление связано с тем, что я оказалась невинной. Нетрудно предположить, что, с точки зрения Зория, в купальне я осталась невинной только потому, что он успел предотвратить нашу с Арнольдом близость.