Зорий схватил меня на руки вместе с покрывалом и стал ходить по комнате со мной. Потом, вдруг сел, как упал, на кровать и склонил голову к моему лицу. Я почувствовала на своей щеке что-то мокрое. Приоткрыла глаза. По левой щеке дракона медленно ползла большая слеза.

— Не бойся, маленькая. Я что-нибудь придумаю, Яблонька. Я спасу тебя, — прошептал дракон, на миг напомнив мне Зория моей юности.

— Я не боюсь. Маленький не виноват в том, что ты держишь меня в клетке. Я не стану убивать его вместе с собой и начну есть.

— Что значит «начнёшь есть»?!

Я рассказала ему всё, сонным слабым голосом, и попросила приказать приготовить мне протёртый овощной суп.

Уяснив, наконец, что жизнь с ним оказалась для меня настолько невыносима, что я решила умереть, да ещё таким мучительным способом, потрясла дракона.

Именно этот день — день, когда мы узнали о моей беременности, стал переломным в нашей с Зорием жизни.

Глава 50

Глава 50

— Маленькая… Девочка… Яблонька… Что не так? — пробормотал, с трудом выдавливая из себя слова дракон. — Я же… Я запомнил урок нашего с тобой первого дня в Андарии, точнее, ночи… Я теперь никогда не сержусь на тебя, не бью, не ругаю, не наказываю… П-п-подарки плохие? Служанок мало? Скучно? Что?! Александра!!!

Зорий уже успел рыкнуть на весь дом про суп для меня. Да так, что, судя по удаляющемуся топоту, на кухню за ним побежали сразу обе охранницы, что стояли за дверью. И теперь дракон приступил к моему допросу.

Вот только ни на один вопрос Зория я не ответила. А зачем? Сто раз ему уже говорила, чтобы выпустил из комнаты, что не могу больше сидеть взаперти. Если раньше дракон меня, словно, не слышал, то и сейчас будет так же. Отвернула голову и молчу, глаза прикрыла. О ребёнке думаю. Не навредит ли маленькому моя голодовка? Кто у меня родится? Неужели маленький дракон?

— Молчишь? Понятно. Гулять хочешь. Да так сильно, что без этого прямо жить не можешь! Уморить себя задумала! — вдруг заговорил он зло.

Я настороженно покосилась на мужа. Если бы не огромная слабость во всём теле, которая способствовала некоторому то ли равнодушному, то ли заторможенному, отношению ко всему окружающему, я бы, пожалуй, испугалась. Зорий сидел на кровати, склонившись надо мной. Его лицо было так близко к моему, взгляд почти чёрных глаз будто прожигал гневом, а на висках дракона явственно проступили чешуйки.

— А ты сам оставайся, хотя бы неделю, в закрытой комнате, — спокойно предложила я. — Не выходи никуда. А я на тебя посмотрю. Понравится ли тебе такое? Нужны будут тебе тогда подарки? Без солнца, без неба, без свободы идти, куда хочешь! А потом представь, что тебе нельзя выходить месяцы, годы. Ты смог бы продолжать любить того, кто держит тебя в заточении? Так только преступники живут! Какой проступок я совершила, что заслужила наказание? Да ещё пожизненное!