Я попятилась:

– Извини, но другого выхода нет.

– Если считаешь, что я буду стоять и смотреть, как ты отдаешь себя на растерзание Саргасам, лучше сразу выпусти в меня всю обойму, – тихо проговорил он. – Давай, смелее.

Кровь тонкой струйкой стекала по подбородку на грудь. Я медленно взвела затвор.

– Стреляй, Пейдж.

Губы у меня дрожали. Усилием воли мне удалось взять себя в руки. Пуля его не убьет, но задержит на время.

Впрочем, какая разница.

Я опустила револьвер, Арктур чуть кивнул, однако вместо того, чтобы приблизиться, я сорвала с шеи подаренное им ожерелье – фамильную реликвию Рантанов, спасшую меня от полтергейста, – и метнула в него.

После чего бросилась прочь.

Я бежала, не чуя под собой ног, золотая пуповина бешено пульсировала, шрам на боку горел огнем. Страж пустился в погоню. Расстояние между нами стремительно сокращалось. В последний момент я кинулась в самую гущу людей: подныривала под локтями, разгребала тела, плечами и бедрами освобождала себе дорогу, а там, где было не протиснуться, ползла на четвереньках. Худенькая, проворная, ни одному рефаиту за мной не угнаться. Страж с его могучей комплекцией безнадежно отстал; попытайся он повторить мой маневр, мигом спровоцировал бы очередную волну паники.

Ему не понять, не постичь мой замысел. Вокруг было слишком много народу. Задыхаясь, я достала револьвер и спустила курок.

Хотя солдаты стремительно наступали, мой выстрел первым грянул в ночи. Крики и мольбы возносились как молитвы. Мои ладони расталкивали мокрые от пота спины. С воплями «Разойдись!», изнемогая от жары, я тараном продвигалась вперед. После второго выстрела давление тел ослабло. Внезапно все расступились, и мое изображение заполонило мониторы.

Все камеры устремились на меня – вооруженную преступницу, агрессивную бунтарку. Вспышки слепили, перед глазами замелькали белые мушки, люди превратились в смутные силуэты с жуткими, перекошенными от страха лицами.

– Я – ПЕЙДЖ МАХОУНИ. ВЫ СЛЫШИТЕ? Я – ПЕЙДЖ МАХОУНИ. ВЫ ПРИШЛИ ЗА МНОЙ!

Золотая пуповина звенела натянутой струной. Первая дымовая граната полетела в толпу.

– ПРЕКРАТИТЕ!

Из трещины в металлической оболочке вырвался кобальтовый дым. Под аккомпанемент истерических криков «Душитель» подкрадывался все ближе, отравляя ночной воздух невыносимой вонью. От амбре из перекиси и гниющих цветов к горлу подкатила тошнота. Я сорвала шарф, скрывавший черты моего лица, и откинула капюшон.

С развевающимися на ветру волосами я прорвалась к полыхающему «Гилдхоллу» и задрала вверх сжатые кулаки. По одежде струями стекала вода.