Под грудиной, глубоко внутри, обозначилось второе сердцебиение – серое, тягучее. Оно обострилось, едва я попробовала сесть – и тут же повалилась обратно. Вместо звуков из горла вырвался хрип. В панике я выгнула спину, потянулась вперед. На запястьях звякнул металл. Меня… заковали… в цепи…

«Она заточит тебя в подземелье и высосет все соки, всякую надежду до последней капли. – Содрогнувшись, я вспомнила голос Арктура, его воздетые сильные руки, сулившие мне защиту. – Твои крики музыкой усладят ее слух».

Белый свет резанул по глазам. Я ощутила древний лабиринт прежде, чем услышала шаги.

– О, заключенная номер двадцать пятьдесят девять сорок, какая встреча! – Эфир вокруг меня содрогнулся. Не узнать этот голос было невозможно, он буквально сочился высокомерием, какое и не снилось простым смертным. – Наследная правительница приветствует тебя в Вестминстерском архонте.

Архонт.

Привыкнув к яркому свету, я различила перед собой рефаита с пепельными волосами, выдававшими его принадлежность к клану Шератанов. Фантом стремглав вылетел из хрупкого лабиринта в надежде протаранить многовековую броню. После нескольких попыток в затылок точно вонзился раскаленный штырь, тишину огласил слабый стон.

– Не советую. Ты только вышла из комы.

– Сухейль, – прошипела я.

– Верно, Сороковая. Вот и пересеклись наши пути. Только на сей раз любовничек тебя не спасет.

На нос капнула вода, заставив меня зажмуриться. На мне была черная роба, обрезанная чуть выше колен. Запястья и лодыжки прикованы к гладкой доске. Из подвешенного ведра на лоб упала новая капля.

Пытка водой. Грудь начала лихорадочно вздыматься.

– Верховный командор просила передать, что твое жалкое восстание провалилось, – произнес Сухейль в перерывах между моими хрипами. – И кстати, все твои приятели мертвы. Сдайся ты раньше, их бы пощадили.

Ложь. Наглая ложь. Никогда не поверю. Я приподнялась, насколько позволяли цепи.

– Рано радуешься, ублюдок. Пока мы тут беседуем, твоя родина загнивает. И ты сгниешь следом, когда угодишь в ад, где тебе самое место.

– Забавно: так ненавидеть рефаитов и выбрать себе в любовники принца-консорта, – промурлыкал Сухейль. – А точнее, плотеотступника. – Вода пропитала мне волосы. – Наследная провидица запретила калечить твою плоть и ауру… к счастью, пытать можно по-разному.

Он кружил надо мной как стервятник. Я билась в оковах, впрочем, без особого успеха.

– Не бойся, темная владычица. В конце концов, именно ты правишь цитаделью. Никто не смеет тебя обидеть.

Проклятая дрожь не унималась. Как я ненавидела себя за слабость!