Я снова сжала кольцо в кулак, до боли, до побелевших костяшек, замахнулась и выкинула важный символ в цветочное поле. Оно мелькнуло тусклым отблеском на прощание и исчезло в нежно-фиолетовом море травы.

Вот и всё.

У меня никогда не было ментора.

И я больше не мейлори. Кажется, теперь я снова… никто.

— Госпожа Горст, — позвали сзади. — Идёмте со мной.

Я затравленно обернулась, но не сдвинулась с места.

— Прошу вас, позвольте позаботиться о вас, — Жорхе опустил чёрную маску, обнажив светлые пушистые усы. Он сделал шаг ко мне и остановился на почтительном расстоянии. — Его Милость консул лин де Блайт казнит каждого из охраны, если с вами что-то случится. А если вы вздумаете бежать, то случится непременно, поскольку враги Чёрного Консула уже ищут вас по всему Квертинду. Не облегчайте им задачу, госпо… Юна.

Моё имя он произнёс мягко и как-то по-свойски, будто я была для него близкой родственницей. Что должна была сделать Юна Горст? Немедленно броситься бежать? Сразиться с толпой своих надзирателей в чёрных масках? Притворится их госпожой?

Наверное, что-то из этого. Но я не чувствовала в себе больше сил к сражению с судьбой. Кажется, впервые за всю свою жизнь, Квертинд всё-таки сломал Юну Горст. Моя воля к борьбе исчезла в лавандовом поле Баторе вместе с кольцом Джера. Последним, что от него осталось…

Мне больше не хотелось принимать решения, продираться сквозь жизнь сталью и боевой магией, у меня не было мечты, желаний и стремлений. Даже тот маяк мести, на свет которого я шла последние два года, который всегда поднимал меня из самых глубоких тёмных ям, угас.

И поэтому я подчинилась. Больше не истеричная пустышка, не мейлори черного паука, не сорокина дочь. Но всё ещё Юна Горст, ничтожная, сломленная и уставшая. Сильно надавила основанием ладоней на глаза, всхлипнула и медленно выдохнула. Зачем я всё ещё дышу?

Я медленно поплелась вслед за Жорхе во двор одинокого дворца, что стоял посреди цветочных полей. Стязатели из моей охраны отводили глаза. Кажется, они мне сочувствовали.

Когда мы дошли до знакомого порога, девушки всё ещё были там. Они все, как по команде, снова склонились в приветственном реверансе, но на этот раз я уловила любопытные, презрительные и изучающие взгляды. Хмыкнула: как знакомо…

— Ведите в мою комнату, — приказала я Вилейну. — И поскорее, хочу остаться одна.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь в приказы, — из ряда красавиц выступила взрослая женщина. — Но прежде нужно соблюсти некоторые формальности.

Светловолосая и подтянутая, она почти не выделялась в ряду молодых девушек. Но теперь, когда леди подала голос, стало заметно, что возраст скрадывала подчёркнутая аккуратность. Кремового цвета платье сидело идеально, обхватывая тонкую талию и поднимая грудь. Линию декольте прикрывала лента персикового кружева, а крохотные камни в простом изящном ожерелье перекликались с похожим гребнем в высокой причёске. Леди была не просто дорого одета и хорошо причёсана, в её наряде, в манере держать спину, в плавных жестах рук угадывалось высокое происхождение. Что-то такое неуловимое, что я не могла разглядеть с первого взгляда, хоть и пялилась на неё во все глаза.