Донар все еще колебался, и в этот момент Маттио потрясенно осознал, что мельник, их старейшина, боится. Маттио затошнило от страха, потому что он понял, что сейчас сделает Донар.

И Донар это сделал. Он выдал их человеку с севера.

– Мы – Ночные Ходоки Чертандо, – произнес он недрогнувшим, низким голосом. – А сегодня – первая ночь весеннего Поста. Это наша ночь. Я должен спросить тебя: где бы ты ни был рожден, была ли какая-нибудь примета, не говорила ли повитуха, принимавшая роды, о некоем благословении? – И он медленно сунул руку за пазуху и вытащил кожаный мешочек, где хранилась «сорочка», отметившая его при рождении.

Краем глаза Маттио видел, как Элена прикусила губу. Он посмотрел на незнакомца, пытавшегося осознать сказанное Донаром, и начал прикидывать, есть ли у него шанс убить этого человека, если до такого дойдет.

На этот раз молчание затянулось. Приглушенные звуки из дома за их спиной казались громкими. Теперь глаза темноволосого человека широко раскрылись, он высоко поднял голову. Маттио видел, что он взвешивает смысл только что открывшейся ему тайны.

Затем, по-прежнему молча, незнакомец поднес руку к горлу, достал из-под рубахи и показал всем троим при свете звезд и луны маленький кожаный мешочек, висящий у него на шее.

Маттио услышал тихий звук, выдох и с опозданием понял, что это его собственный выдох.

– Хвала земле! – прошептала Элена, не в силах сдержаться. Она закрыла глаза.

– Земле и всему, что произрастает из нее и возвращается в нее, – прибавил Донар. Как ни удивительно, его голос дрожал.

Они предоставили закончить Маттио.

– Возвращается, чтобы снова произрастать, и круговороту этому нет конца, – произнес он, глядя на незнакомца, на его мешочек, почти такой же, как у самого Маттио, у Элены, у Донара, такой же, какой носили они все, все до единого.

И только после этих слов заклинания, произнесенных поочередно тремя людьми, Баэрд наконец понял, с чем он столкнулся.

Двести лет назад, во времена бесконечных эпидемий чумы, недородов, насилия и кровопролития, здесь, на юге, пустила корни ересь Карлози. Из горных районов она начала распространяться по всей Ладони, разрастаясь и завоевывая сторонников с пугающей быстротой. Против основного постулата Карлози, гласившего, что боги Триады – всего лишь младшее поколение богов, подчиняющееся более древним и темным силам и действующее от их имени, единым фронтом выступили все жрецы Ладони.

Столкнувшись с редким и полным единством жречества, охваченные паникой после десяти лет чумы и голода, герцоги, Великие герцоги и даже Вальканти, принц Тиганы, сочли, что у них нет выбора. Сторонников Карлози выслеживали, пытали и казнили на всем полуострове, всеми возможными способами, принятыми в провинциях в те времена.