Дэвин даже не подумал об этом.

– Полагаю, опасно, – равнодушно ответил Алессан. – Но я доверяю Данолеону. Разумеется, доверяю. Ведь это он отвез меня к тебе.

– Это я помню, – мягко сказал Мариус. – И его помню. И еще я знаю, что, если только не произошло больших перемен, он не единственный жрец в святилище Эанны, а ваши жрецы на Ладони не отличаются надежностью.

Алессан снова пожал плечами:

– Что я могу поделать? Моя мать умирает. Я не видел ее почти двадцать лет, Медведь. – Губы его скривились. – Не думаю, что меня многие узнают, даже без грима Баэрда. Ты не считаешь, что я слегка изменился с тех пор, как мне было четырнадцать? – В его словах чувствовался легкий вызов.

– Слегка, – спокойно ответил Мариус. – Не так сильно, как можно было подумать. Ты уже тогда был взрослым мужчиной во многом. И Баэрд тоже, когда пришел к тебе.

И снова взгляд Алессана устремился вдаль, к перевалу, словно полетел на юг вслед за далекими воспоминаниями. У Дэвина возникло острое ощущение, что здесь говорится гораздо больше, чем он в состоянии услышать.

– Пойдем, – сказал Мариус, опуская руки на подлокотники кресла. – Вы присоединитесь ко мне на нашем ковре посреди луга?

– Оставайся в кресле! – отрывисто бросил Алессан. Несмотря на тон, выражение его лица было по-прежнему добродушным и спокойным. – Сколько человек пришло сюда с тобой, Медведь?

Мариус не двинулся с места.

– До подножия гор – рота. Эти шестеро перешли со мной перевал. А что?

Легко двигаясь, с беззаботной улыбкой Алессан уселся на ткань у ног короля.

– Едва ли разумно брать с собой так мало людей.

– Опасности почти никакой. Мои враги слишком суеверны, чтобы рискнуть отправиться в горы. Ты это знаешь, Голубок, перевалы стали табу давным-давно, когда запретили торговлю с провинциями Ладони.

– В таком случае, – сказал Алессан, продолжая улыбаться, – я не в состоянии объяснить присутствие лучника, которого только что заметил за скалой выше по тропе.

– Ты уверен? – Голос Мариуса звучал так же небрежно, как и голос Алессана, но в его глазах внезапно блеснул лед.

– Уже дважды заметил.

– Я глубоко огорчен, – сказал король Квилеи. – Маловероятно, чтобы такой человек находился здесь не для того, чтобы меня убить. И если он нарушает табу гор, то я буду вынужден пересмотреть многие свои обязательства. Не выпьете ли вина? – Он махнул рукой, и один из людей в красном налил вино слегка дрожащей рукой.

– Спасибо, – пробормотал Алессан. – Эрлейн, ты здесь можешь что-нибудь сделать, не выдавая себя?

Лицо чародея побледнело, но голос звучал ровно.