Как глубоко. Теперь в ее ушах стоял рев из-за давления воды на такой глубине под поверхностью моря. Казалось, ее легкие сейчас разорвутся. Она с трудом повернула голову в сторону.

Кажется, что-то виднелось там, рядом с ней, в темноте. Быстро плывущая в глубине моря фигура. Проблеск, мелькнувшие очертания человека или бога, она не могла разобрать. Но здесь, внизу, не мог оказаться человек. Не так далеко от света и от волн, и не в окружении такого сияния.

Еще одно видение, сказала она себе. Значит, это последнее. Казалось, эта фигура медленно плывет прочь от нее, и свет окружает ее ореолом. У Дианоры уже почти кончились силы. Ее охватила боль, тоска, желание покоя. Ей хотелось последовать за этим добрым, невероятным светом. Она была готова отдохнуть, обрести цельность и избавиться от мучений, от страстей.

А потом она поняла, или ей так показалось. Эта фигура должна быть Адаоном. За ней должен был явиться бог. Но он отвернулся от нее. Он двигался прочь, и спокойное сияние удалялось в темноту морских глубин.

Она не принадлежала ему. Пока не принадлежала.

Дианора взглянула на свою руку. Кольца почти не было видно, настолько слабым стал свет. Но она чувствовала его на пальце и знала, чье это кольцо. Она знала.

Глубоко внизу, во тьме моря, страшно далеко от мира, где живут и дышат воздухом смертные, Дианора повернула обратно. Подняла над головой руки, сложив их ладонями вместе, потом толчком развела в стороны, разрезая воду над собой, устремляя свое тело, словно копье, вверх, сквозь все слои моря, темно-зеленой смерти, снова к жизни и ко всем пропастям без мостов в мире воздуха, света и любви.

Когда Дэвин увидел ее на поверхности моря, он заплакал. Даже до того, как заметил золотую искру на руке, которую она устало подняла вверх, чтобы все могли увидеть кольцо.

Вытирая залитые слезами глаза, крича охрипшим голосом вместе с другими людьми на корабле, на всех кораблях, по всей гавани Кьяры, он увидел кое-что еще.

Брандин Игратский, который назвался Брандином ди Кьярой, упал на колени на конце мола и закрыл лицо руками. Плечи его беспомощно дрожали. И тогда Дэвин понял, как он ошибся: все же это не был человек, который доволен и счастлив лишь оттого, что его план сработал.

Мучительно медленно женщина плыла к молу. Бросившиеся навстречу жрец и жрица помогли ей выбраться из моря, поддержали ее и закутали ее дрожащее тело в бело-золотые одежды. Она едва стояла на ногах, но высоко подняла голову, повернулась к Брандину и дрожащей рукой протянула ему кольцо из моря.

И тут Дэвин увидел, как король, тиран, колдун, который уничтожил их своей жестокой, разрушительной силой, заключил женщину в свои объятия – мягко, с нежностью, но также и с откровенной жаждой мужчины, слишком долго страдавшего от неутоленной страсти.