А потом эта женщина из Чертандо выудила для Брандина из моря кольцо.

Она являлась к нему во снах, эта никогда не виденная им женщина. Три раза она уже возникала в его жизни, словно кошмар. Тогда, когда Брандин забрал ее в свой сейшан, она чуть было не втянула его в безумную войну. Сифервал хотел сражаться, вспомнил Альберико. Капитан Третьей роты предложил ворваться через границу в Нижний Корте и разграбить Стиваньен.

О боги! Альберико даже сейчас, столько лет спустя, содрогнулся при мысли о такой войне далеко на западе, против всей мощи игратян. Он проглотил свою желчь и все издевательские послания, которые Брандин отправил на восток. Даже тогда, давным-давно, он сохранил самообладание, держа на прицеле настоящий приз у себя дома.

Но этой весной он мог бы получить полуостров Ладонь без усилий, как дар, свалившийся с неба, если бы эта Дианора ди Чертандо не спасла жизнь игратянина два месяца назад. Все уже было у него в руках, мягко падало к нему с неба: если бы Брандин был убит, игратяне отплыли бы домой и западные провинции лежали бы перед Альберико, будто множество спелых плодов.

Король-калека Квилеи приковылял бы через горы, чтобы унижаться перед ним, умолять его о столь необходимой ему торговле. Никаких витиеватых писем насчет страха перед могучей силой Играта. Все было бы так просто, так… изящно.

Но этого не случилось из-за той женщины. Женщины из его собственной провинции. Ирония этого факта сокрушала, она разъедала его душу, как кислота. Чертандо принадлежало ему, а Дианора ди Чертандо была единственной причиной того, что Брандин остался жив.

А теперь, в третий раз появившись в его жизни, она стала единственной причиной того, что на западе собралась армия и что флотилия стояла на якоре в бухте Фарсаро, ожидая, когда Альберико сделает свой ход.

– Их меньше, чем нас, – каждый день доносили шпионы. – И они хуже вооружены.

«Их меньше», – бездумно повторяли один за другим его командиры. «Они хуже вооружены», – лепетали они. «Мы должны двигаться», – хором твердили они, и их дурацкие лица маячили в его снах, слепленные друг с другом, висящие, словно зловещие луны, слишком низко над землей.

Ангиар, его эмиссар в Губернаторском замке Сенцио, прислал сообщение, что Казалья продолжает отдавать им предпочтение, что губернатор понимает: Брандин не так силен, как они. Что его убедили признать выгодным еще больше склониться на сторону Барбадиора. Посланнику Западной Ладони, одному из немногих игратян, которые решили остаться с Брандином, с каждым днем все труднее получить аудиенцию у губернатора, тогда как Ангиар почти каждый вечер обедает с пухлым сибаритом Казальей.