Сейчас, по прошествии времени, частенько я думаю: узнай заранее к чему приведет мое спонтанное решение обернуться, обернулся бы я? Посмел взглянуть на нее? Да и оказаться на том проспекте, зная о горестях и бедах, кои придется пережить?

Ответ мой оставался неизменным: да. Да, посмел бы. И пришел, и обернулся, и прожил эти страшные мгновения. Я проживал бы их снова и снова, но только бы иметь возможности ее лицезреть…

Она прошла – мимо, совсем рядом, но на меня не посмотрела: не увидела, я не захотел. Я же глядел ей вслед, пока под шелест солнечного платья она не скрылась из виду – пьянен. Я был пьянен благоуханьем, едва не помутившим мой рассудок. Насыщенным сладким ароматом, впоследствии терзавшим меня днями и ночами… ночами… если бы только знала… но она не знала. Ничего не знала. А потому в неведении исчезла, в попытках откровения с maman о тайнах девичьей души… о тайнах, что хотелось знать и мне…

Я шел за ней… до дома… до конца…

Спустя неделю я знал все то, что искренне меня интересовало: где, с кем общалась, чем увлекалась, как отдыхала. Я выведал родословные семей, которые она посещала – безумие? Отнюдь. Еще неделя – я посягнул на душу. Мне стало мало оболочки, каких-то внешних проявлений, они меня не удовлетворяли. Мечты, стремления, надежды…важнее стало, чем дышала; мысли, что озвучивала, секреты, что хранила, книги, которые читала – запретные, в тайне, прячась от родителей. Я знал о ней все, тогда как она обо мне ничего не знала, даже не догадывалась о моем существовании.