Любовное фэнтезиТайная одержимостьстр 297
Светлый фон
И я терпел. Пытался прекратить эту пытку, забыть о ней, не преследовать, но сдержанности моей хватало на пару дней. Дольше без нее я не мог: не приходил к ней сам – она приходила в мои мысли, что распаляло душу сильнее, потому как тогда начинал представлять все то страшное, что могло настичь ее в любой момент: опасности, что подстерегали… мужчин, что ее окружали. Вот оно – мое самое изощренное наказание для себя самого: я представлял ее с другим. Он обнимал ее, целовал, касался тех участков тела, дотрагиваться до коих должен был только я, только я один… и рассудок мутился, туман застилал ясный взор красным, грязным покрывалом…

По прошествии месяца она изменилась: стала кроткой, странно спокойной, менее улыбчивой. Она реже гуляла и практически не встречалась с подругами. Казалось, искорки жизни постепенно покидали ее одна за другой.

По прошествии месяца она изменилась: стала кроткой, странно спокойной, менее улыбчивой. Она реже гуляла и практически не встречалась с подругами. Казалось, искорки жизни постепенно покидали ее одна за другой.

Спустя время состояние не улучшилось – осложнилось. Напряженье появилось в движеньях, тогда как в глазах – смятение и неуверенность. Пустая и дерганая – марионетка: на глазах моих она превращалась в управляемую куклу. Вот только кто тянул за веревки, понять не мог. Точно так же как не понимал истоков охватившего ее страха – как она боялась! Болезненные токи так и пронизывали меня насквозь. Однако, что тому служило причиной, определить не удалось, а потому винил я всех тех, кто беспрестанно ее окружал. Как глупо: я готов был разорвать любого, кого нашел бы причастным к ее страданьям… моя солнечная девочка… мрачное подобие себя прежней. Только рвать оказалось некого: знать бы кто пугал. Попасть к ней в голову я не мог, а гипноз мой, что поразительно, на нее не действовал – я пробовал… на расстоянии.

Спустя время состояние не улучшилось – осложнилось. Напряженье появилось в движеньях, тогда как в глазах – смятение и неуверенность. Пустая и дерганая – марионетка: на глазах моих она превращалась в управляемую куклу. Вот только кто тянул за веревки, понять не мог. Точно так же как не понимал истоков охватившего ее страха – как она боялась! Болезненные токи так и пронизывали меня насквозь. Однако, что тому служило причиной, определить не удалось, а потому винил я всех тех, кто беспрестанно ее окружал. Как глупо: я готов был разорвать любого, кого нашел бы причастным к ее страданьям… моя солнечная девочка… мрачное подобие себя прежней. Только рвать оказалось некого: знать бы кто пугал. Попасть к ней в голову я не мог, а гипноз мой, что поразительно, на нее не действовал – я пробовал… на расстоянии.