Вот – она и свыклась с этой мыслью. Быстро, однако же.

А он все молчал. Смотрел, прожигал глазами, но ничего не говорил. Казалось, он изучал ее как крысу. Только чего он ждал? Что в панике она замечется по дому? От страха и безвыходности спрыгнет из окна? По его лицу невозможно что-либо понять. По всей видимости, оно способно выдать одно единственное выражение – невыразительное. И ведь даже не шелохнулся.

Ликерия тоже не двигалась. Казалось, сделай она резкое движение – и беды не избежать. Хотя нервы Ликерии щекотало, и с каждой пройденной секундой – все сильнее. Однако сделать шаг, отойти – значит, выпустить его, пускай и на долю секунды, из поля зрения. А разве могла она на такое решиться? Отвести глаза от… от кого? Кем он все-таки был?

Наверное, поэтому Ликерия уловила момент, когда в карих глубинах возникло напряжение. Слабое, едва заметное, но характер пронзительного взгляда изменился, заставив Ликерию мысленно прокладывать траекторию будущего побега с временной остановкой разве что у кухонных ножей.

Сейчас. Это произойдет именно сейчас. Наступил тот самый момент, когда всей ее двадцатипятилетней жизни пора проноситься перед глазами.

Вот только существовала небольшая проблема – Ликерия не хотела умирать, вот так, без почестей и славы. Не хотела прощаться с жизнью в этой убогой комнатушке, которую квартирой то назвать было сложно; не посмотрев мир, не заведя друзей…

– Понравилось зрелище? – Тихий, вкрадчивый голос; его глаза заблестели в хищном прищуре. Неспешно оттолкнувшись от двери, он плавно двинулся к ней.

Высок, наверное, все же красив, и определенно, несомненно, бесспорно, опасен. Прямо как в фильмах.

В мыслях раздался нервный смешок: ну не предел ли мечтаний – быть убитой привлекательным мужиком. Анита бы ей позавидовала.

А в реальности сковал дикий ужас. Мерзкий первобытный страх, вмиг парализовавший тело и разум. Лишь титаническими усилиями воли она нашла в себе силы оглядеться – отыскать хоть какое-то подобие защиты. И – быть не может – нашла!

На деревянной тумбочке слева от нее, в ворохе писем, счетов и рекламных буклетов, лежал небольшой столовый нож. Специального, для вскрытия писем, у нее не было, а рвать их она не любила. Вот и пользовалась тем, что имела.

Она шагнула назад, затем, так же медленно, в сторону и, стараясь не выдать своих намерений, не опуская пристального взгляда, потянулась за спасительным ножом.

А мужчина подошел много ближе, еще немного – уткнется в нее торсом. Ну почему бы уже не остановиться? Она не собиралась подпускать его вплотную. Быстро схватившись за нож, Ликерия выставила его перед собой.