Даже с замутненным сознанием Нелли поняла: сказанное только что – невероятно. Все это время, дни и недели, Александр находился с ней рядом, а она об этом не догадывалась. Он продолжал за ней наблюдать, пускай и не пошагово как прежде, но все же он не выпускал Нелли из виду!

– Не может быть…

– …и думал лишь о тебе… – Горячие ладони усердно изучали площади обнажившейся плоти, вызывая дрожь во всем теле Нелли.

– Ты избегал меня?

– Избегал…

– Теперь перестанешь?

– Уже перестал…

– И примешь меня, к себе… «навечно», – процитировала дневник, намекая, что пора решаться.

– …конечно, приму. – Он расстегивал ей ширинку. – Прекрати носить джинсы, милая, в красной юбке ты мне нравилась больше.

Она лениво обхватила его за шею.

– А сейчас что же, не нравлюсь? – И впилась ему в плечи ногтями.

– Нравишься… но понравилась в бесстыжей юбке. – Он легко расправился с пуговицей. – Увидев в ней тебя впервые, я только и думал, как бы от нее избавиться, прямо там… на одном из отполированных тобою же столиков, на радость осоловевшим зрителям… – Кромка брюк оказалась спущена, демонстрируя очертания белья.

Мысли Нелли при первом взгляде на Александра были куда как «спокойнее»: всего лишь о том, как бы протянуть этот день и не очутиться в могиле.

– Так, когда мы сделаем это? – спросила с придыханием, прижимаясь к теплому, щетинистому лицу.

– Да прямо сейчас и сделаем…

– Прямо здесь? – удивилась Нелли сквозь легкий флер окутавшей романтики.

– Чем не место?

– Ты предлагаешь мне лежать на стойке?

– Я предлагаю тебе сидеть. На мне.