Она ушла чисто. Вокруг никого не было. Дельта отбросила полотенца в темноту, но со светящимся тросом она ничего поделать не могла – он был создан, чтобы привлекать внимание спасателей. Окно напротив все еще озарялось пламенем. Снайпер должен был оставаться там достаточно долго, чтобы высмотреть результаты выстрела в прицел, а Дельта действовала стремительно. Его как минимум оглушило.

Она побежала. Если получится уйти на какое-то расстояние от дома, у нее появится шанс. Они заглушили связь в ее квартире, но доступ к Паксу и Воксу должен вернуться в любой момент. Ей нужно всего лишь добраться до Пакса.

Тридцать восемь. Алеф

Тридцать восемь. Алеф

КлючСоб 39: смерть и надежда

Время шло и шло, а я так и не приблизился к решению. Через порталы Песни я смотрел на Геенну и видел, что та почти не изменилась. Она все еще казалась варварской – и все же единственным, о чем я вспоминал, был уют местной простоты, и мне становилось ясно, почему мои родители поселились там. Я вспоминал церковные песнопения и как наши голоса растворялись, сливаясь в единый сильный хор. Слова значили меньше, чем ощущение причастности к чему-то большему. Ощущение, приходившее ко мне, лишь когда я пел или слушал музыку. Хотя однажды, на короткое мгновение, я еще почувствовал его в соборе, множество лет назад, когда отец Шеол проповедовал и вся Геенна была едина – перед осуждением оркреста на смерть.

За пределами Геенны и неназываемой планеты все жители Системы знали, что за смертью не последует ничего. Знали, что у них будет лишь то, чего они сами достигли, и что, хоть несправедливость и вечна, для них она закончится в момент смерти. Они хотели большего, но знали, что большего не существует и не будет существовать никогда.

И все же, зная это, они проводили жизнь в Песни, в поисках бытия после смерти. В поисках невозможного.

Так вот же оно! Вот оно. Я неожиданно понял, что нашел искомое. Кроме его власти, ничто не отличало Пеллонхорка от прочих обитателей Системы. Мне просто нужно было предложить им то же, что я обещал ему.

На мгновение это показалось мне идеальным решением, но это мгновение прошло. Разумеется, даже мне было не под силу воплотить в жизнь настолько грандиозный план. Я мог только надеяться, что мое предложение удовлетворит Пеллонхорка в достаточной степени, чтобы он лег в rv.

И вот, в последнее утро выделенного мне срока и после бессонных дней и ночей в Песни, я вошел в его кабинет и сказал:

– Пеллонхорк, я могу все это сделать.

Здоровой рукой он наматывал на кулак цепь и распускал ее снова.