Напор и уверенность.

Стерджесс быстрым шагом вошел в участок и миновал стойку регистрации в зале ожидания. Обычным способом попасть в здание вряд ли бы удалось: пропуск почти наверняка уже заблокировали.

— Привет, Джимми, — обратился инспектор к дежурному Бриджстоку. — Откроешь дверь?

— Стерджесс, мне казалось, тебя… — сержант с подозрением посмотрел сначала на нежеланного посетителя, затем на Ханну, которая стояла рядом, стараясь выглядеть спокойной и безобидной.

— Я в отпуске. Просто забежал забрать кое-что из вещей.

Он положил ладонь на дверную ручку и выжидательно посмотрел на Бриджстока. На лице у того отражалась борьба между строгой дисциплиной и естественным человеческим нежеланием вступать в конфликт. Наконец сержант нажал кнопку, отпирая вход в служебное отделение участка.

— Нужно действовать очень быстро, — проинструктировал спутницу Стерджесс, торопливо шагая по коридору. — Рано или поздно кто-нибудь сообразит, что мне нельзя здесь находиться.

Они свернули налево, потом направо, поспешно спустились на цокольный этаж. Пара встречных людей посмотрела им вслед. Инспектор понимал, что является не самым любимым сотрудником полиции и новость о его отстранении наверняка стала причиной радостных обсуждений по всему участку.

Когда Стерджесс открыл ведущую к камерам дверь, он наткнулся на удивленный взгляд констебля Диринга, который так ужасно справлялся с полевой работой, что получил постоянную приписку к участку якобы по состоянию здоровья. Парень являлся мертвым грузом для полиции, что означало: к выполнению своих обязанностей он подходил спустя рукава. Именно на это и рассчитывал Стерджесс.

— Эта женщина должна навестить заключенного в камере номер четыре. Семейная необходимость.

— Понятно, — протянул Диринг, на щеке у которого каким-то образом оказался шоколад. — А разве не полагается в таких случаях привести его в помещение для допросов наверх?

— Нет времени, — с напором сказал Стерджесс. Нетерпение даже изображать не пришлось. — Я разрешил сестре заключенного навестить его прямо в камере.

— Сестре? — смерив Ханну подозрительным взглядом, неуверенно хихикнул констебль.

— Да, сестре, — Стерджесс вплотную подошел к Дирингу, нависая над ним. — А что? Думаешь, человек с азиатскими корнями не может иметь родственника европеоидной расы? Слышал о такой вещи, как усыновление? Так ты откроешь камеру или всем рассказать о твоей нетолерантности?

В этом заключалось преимущество репутации Стерджесса: люди с готовностью верили, что он способен сдать их в любую секунду.

Когда дверь в камеру открылась, он, к собственному стыду, заметил, как отшатнулся Окс при виде нежданного посетителя. Но затем заключенный разглядел Ханну, и выражение на его лице стало облегченно-недоуменным. Войдя внутрь, девушка присела на узкой койке рядом с «братом».