Умирающий спутник схватился за мое правое запястье и сжал его с такой силой, что я сам готов был вскрикнуть от боли. Но я стерпел.

— Обезбаливающее, обезбал… — быстро заговорил Ролдан, но тут же запнулся и растерянно посмотрел на меня.

Я кивнул, быстро скинул ранец, достал шприц болеутоляющего и тут же вколол в плечо Нойсу. Чем мы еще могли ему помочь? Да больше ничем.

Он еще несколько раз дернулся, потом захрипел и глухо кашлянул. Разжал зубы и жутко завыл, пальцы стали загребать землю.

— Потерпи, брат, чуть-чуть потерпи, — прошептал я. Взял его за руку, которая уже была холодной, как у мертвеца.

Нойс еще несколько раз конвульсивно дернулся, а потом его тело как-то обмякло, изо рта вырвался облегченный выдох. И он затих.

Навсегда.

— Черт!!! Сука! Твою мать! Как же так?! Ну как же так? — загомонил Ролдан, накрыв лицо руками. Потом резко замолчал и тяжело, через сложенные трубочкой губы, выдохнул.

Я отпустил отяжелевшую и холодную руку Нойса и откинулся назад. Внутри меня словно что-то оборвалось и полетело вниз, в неизведанную черную бездну. Как же все быстро произошло!.. Даже при всех своих улучшениях я не успел ничего предпринять. Ничего не успел сделать!

Ничего! Не смог! Сделать!

Я покачал головой, снял шлем и отбросил в сторону. Мне катастрофически не хватало воздуха. Я задыхался, как жалкая рыбешка, выброшенная приливной волной на берег. Черт возьми, Нойс! Ну только не ты, только не ты!..

Не знаю, сколько мы просидели у тела Нойса. Минут двадцать, наверное. Я тупо глядел в одну точку, временами даже забывая делать вдохи. Левая рука зудела и болела, но я как будто ничего не чувствовал. Чернота внутри меня разрослась настолько, что, казалось, что еще немного, и она начнет выходить наружу.

— Ладно, Шой, надо идти, — тихо произнес Ролдан, поднимаясь на ноги. Его взгляд замер на трупе павшего напарника.

Я тоже встал и оглядел Нойса. В последний раз.

— Давай забросаем его листьями. Хотя бы так похороним, — предложил я.

Ролдан кивнул, и мы принялись загребать сухие листья и аккуратно осыпать ими тело товарища.

— Локсы смотрят на нас сейчас и радуются, ублюдки, — устало проговорил он.

— Может, и не все. Кто-то, должно быть, ставил на Нойса. У него все-таки полезная способность максимально развита была. Имелся, так сказать, потенциал.

— Только она его не спасла.

Снова помолчали. Докидали последние листья, постояли над недоделанной могилой с полминуты и двинулись дальше, но перед этим подошли к ящику. Там ведь еще оставались какие-то вещи.