К голографической фигуре Девяносто Девятого, лежащего на узкой белой койке под полупрозрачным энергокуполом, подошла медсестра. В руке она держала автошприц с каким-то веществом. Зокх-Ли прищурился и напряг слух. Приблизил изображение и увеличил звук. Вообще, доступ к видеокамерам в отсеке особого назначения, где и прибывал сейчас альриец, был закрыт почти для всех, но нейроконструктор не был бы собой, если бы не смог обойти защиту.
Медсестра наклонилась к заключенному и поднесла шприц к плечу заключенного. Нежно…намного нежнее, чем того требовала медицинская этика, ввела иглу под кожу и наклонилась к его уху. Тихо произнесла:
— Знай, Девяносто Девятый, я — за тебя.
Зокх-Ли невольно растянул подрагивающие губы в улыбке. В очередной раз он убедился в том, что сделал правильный выбор для реализации своего плана.
Поступил входящий звонок. Нейроконструктор вздрогнул, сначала замешкался, но потом собрался с духом и мыслями и отключил голопроекцию лазарета и активировал прием.
— Зокхи, почему так долго не отвечаешь? — раздался недовольный голос Кроноса. По непонятным причинам он снова отключил голографическое изображение.
— Я… я был занят… работал… Прошу прощения, — промямлил нейроконструктор, чувствуя, как лоб покрылся холодным потом. Страх сковал его, словно цепями. В тысячный раз Зокх-Ли почувствовал себя ничтожным насекомым, неспособным ни на какие серьезные свершения.
— Ладно, — снисходительно протянул распорядитель игр и хрипло прокашлялся. Чуть огрубевшим голосом продолжил: — Время пришло, Зокхи. Завтра начинается третья фаза. Запускай протокол «Антистазис». Пора переходить к серьезной игре.
— Хорошо, — сказал нейроконструктор, сжал зубы и, потея и бледнея, заставил себя спросить следующее: — А что с альрийцем? Вы его… ликвидируете?
— Нет, — хищно усмехнулся Кронос и добавил: — Я решил дать ему еще один шанс.