– Вы совершенно правы, Ваше Величество. Мы должны сразу различать, кто есть кто, отбирать тех, кто может поднять страну, и учить их, а не тех, кому знания не пригодятся. И лечить следует по тому же принципу. Вот на что мы платим пенсии тем, кто еще работать может или с огорода кормится? Поднять надо пенсионный возраст. И сократить бюджет на образование и медицину вдвое, если будем тратиться только на тех, которые по праву рождения предназначены стать гордостью нашей нации, – согласился советник. – Думаю, Его Величество согласится с нами, когда взгляд его станет ясным и трезвым.

– Но что скажут в смежных государствах?

Его Величество улыбнулась с легкой иронией. Советник рассуждал как вампир, а не как политик. История знала немало примеров, когда быдло поднималось против царя-батюшки, ведомые вот таким вампиром, который первый искал выгоду, когда народу нужен был утешитель. Все же, совсем не бросить кость, оставляя народ голодным – себе дороже. Хотя советы были дельные, не поспоришь. Кто хотел учить своих отпрысков – учил, кто хотел лечиться – лечился.

В комнату ввели новую девушку, которая, увидев убитую, рванулась из рук охранника. Ее подвели к ней, и она согнулась пополам, сразу же усаженная на колени с гиканьем и улюлюканьем. Манька осталась довольна. Некрасивость новой девушки и ярко выраженная хромота, наверное, подчеркивали сходство с чудовищем. Мысли о чудовище всегда вызывали у нее отвращение и слепую ярость. Первым делом, перебить ей колени, раздробив кости, а потом уговорить повесится…

– Чудовище! – носком ноги Манька приподняла девушке голову, выискивая в ее взгляде страх.

Чувства брезгливости и презрения отпустили, теперь она видела, как вздулись вены на шее новой жертвы. Жертва! Во имя любви! Во имя человека, который лежал перед нею, во имя ее покоя и славы. Ей вдруг захотелось самой сесть позади нее, прижимая жертву к себе, и рвать ее, рвать! От желания вонзить зубы в румяную кожу сводило челюсть. Или прокусить ей щеку? Может, попросить повара приготовить ее мозги после, запеченными в черепе…

Что бы ей пожелать?! О чем бы поплакать?! Твари, проклятые твари ходят по земле рядом с нею…

Кто-то мягко взял ее за руку и отвел в сторону.

Она подчинилась, едва сдержавшись, чтобы не вцепиться в девичью шею. До жертвоприношения новой жертве предстояло пройти процедуру слияния, раскрываясь в каждом грехе, за которые ее будут обвинять. Томительное время! Вся ее жизнь – ожидание и наслаждение. О, как она хочет утолить этот голод! Ей нужна была вся кровь, которая существовала на земле. Без крови она внезапно осознавала, что ее нет. Каждую жертву она подводила к тому, чтобы пролитая кровь стала кровью той, которая смотрела из глаз мужа перед каждой бедой. Иногда ей начинало казаться, что борьба с чудовищем за чистокровного мужа-вампира самое тяжелое испытание, уготованное ей в этой жизни. Она не сомневалась, что он не предаст ее. Обеты легли перед Богом – и рука его не дрогнет, ибо он сам приказывал себе. Клятва, данная им над телом своей души защищать любимую от любого зла, защитит ее и от него самого. Ей нечего боятся, он вскроет вены, если она прикажет, но все же… В его сердце она была не одна, и она это чувствовала. И скрипела зубами от ненависти, когда неведомая сила начинала управлять ее мужем, другом и братом. Он не принадлежал ей. Не полностью. Пока не принадлежал. Мученица в его чреве напоминала о себе самым неожиданным образом. Его Величество становился непростительно мягким, податливым, человеком… Она видела, он не чувствовал жажду крови, как она, принимая правила, как игру, угождая ей и тайному совету. Обычно вампиры не истязали себя, но ему обряд очищения нужен был, как наркотик.