Посмеяться Богу над собой, если человек возомнил себя «Венцом Творения», как будто не превзойти Ему себя в земных творениях? Синее небо над землей краше, чем любой из вас… В общем, Манька, обиделся Он. И чтобы не мог человек надоедать ему причитаниями, развел такую бюрократию, что ахнуть и атеистом стать: посредник на посреднике, посредником погоняет. Раньше хоть что-то через пророков говорил, а теперь молчит, как воды в рот набрал, а вместо него к человеку обращаются сынки, матери, девы, архангелы, ангелы, апостолы, святые, мученики, великомученики…

Я уже и запутался, кому какое звание присвоено!

Посмотрел я на все на это и понял: нет Бога на земле! И в небе только я…

Бог Нечисти.

Манька взглянула на грустного Дьявола и согласилась: нет Бога на земле.

– А я слышала, будто восстал ты, будто изгнанный и сброшенный.

– Да как тут не восстанешь, если Бездна недееспособная? – возмущенно отозвался Дьявол. – Но ведь и то правда, что Бездна мне Отец. Одним местом мы с нею мазаны и в больничке никогда не лежали. А тут человеческой головой начинаем высмеиваться, и Закон, написанный Небытием с Бытием, человек пытается перекроить на свой лад, Вселенские масштабы человеческой головой не объять, сколько бы мыслей там ни было вложено. Вроде и прост Закон, а знания надо иметь нечеловеческие, чтобы в нем разобраться. Вот атом – зрит его человек, но разве спрашивает: как это протон смог родить себя, и как электрон нашел его и стал маленьким противовесом? Откуда у бедного протона столько разрядиков, которые питают его силой, и как нейтрон вдруг становится протоном и электроном.

Вот ты, Манька, много бы человеческими понятиями с нечистью справилась?

То-то и оно!

Дьявол выловил шумовкой очередную партию ушей, разложил их на левые и правые, орудуя вилкой.

Манька придвинула уши к себе, приложилась к каждому, бросая свернувшиеся в трубочку в ведро. Правые уши читать было приятнее, чем левые, правые иногда хвалили ее, говорили много такого, о чем она не посмела бы о себе подумать, левые, напротив, ругались и прочили беду, проклиная само ее существование. Что до самих ушей, как и до всего прочего, связанного с мертвечиной, Дьявол к ним руками не притронулся, и сколько бы она ни надеялась на помощь, совесть у него не проснулась.

– Они всегда так? – брезгливо бросая в ведро очередное ухо, спросила Манька.

– Нет, иногда нечисть наоборот их раскладывает, – ответил Дьявол, помогая ей дотащить ведро до ямы, которая на четверть была уже заполненной.

Манька слушала ушной бред два дня, а на третий разразился настоящий ливень, который хлестал, как из ведра. Струи дождя метались из стороны в сторону под порывами холодного ветра, который дул со стороны гор. Где-то там, за пределами обогретой земли, бушевал настоящий ураган, и неугасимое полено не успевало согревать капли, пока они были еще в воздухе.