Руки обычные, только пальцы чуть длиннее и с перепонками, ноги – как ласты, кожа у существа была влажная, очень эластичная, на голове – зеленые волосы, связанные в пучок, и каждый волос казался очень толстым. Острый нос и широкие густые брови из сплетенных волосьев, придавал его лицу некоторые птичьи черты. Он был старый, морщины на лице, как реки, бороздили высокий лоб и худые скулы, но по-молодому на складках губ играли ямочки, и еще одна на остром подбородке.

Гость, не обращая на нее внимания, прошлепал к столу и уселся на стул, окидывая взглядом приготовленные для него угощения. Губастый рот растянулся в широкой улыбке, обнажив острые, как бритва, зубы с небольшими клыками и широкими резцами.

– А ты, Маня, что же не ешь? – спросил гость, будто только что ее заметил.

Манька замотала головой, очень удивившись, что голос его был настолько приятен, будто она услышала звон капели или бьющихся друг об друга сосулек.

– Так это… – растерянно и расстроено выдавила она из себя, слегка заикаясь, – меня это… не пригласили.

– Так, – незнакомец уперся рукой о колено и пристально посмотрел на нее, чуть наклонившись над столом и приблизив к ней лицо. – Сколько раз ты отказывалась от угощения?

– Так это… – едва слышно выговорила она, – здесь это… покойники…

– А помянуть их разве не следует? Изба-то тут при чем? – грозно спросил незнакомец и мудро заметил: – У тебя, я смотрю, вампиры склеп устроили, но ведь изба тобой не брезгует!

– Так это… – Манька окинула стол взглядом, подавившись слюной. В дорогом ресторане Благодетелей так не потчевали. Она половины из того, что было на столе, в жизни не пробовала. – Я разве против? А как мне… – она кивнула на печку

Перед Манькой брякнулись на стол две точно такие же тарелки и ложки, а чуть погодя прилетели кружки.

– Наоборот, мне изба нравится, но много нечисти, – пожаловалась она, выбирая с чего начать. Глаза разбегались, попробовать хотелось и то, и это. – Вот поборем…

– А до «поборем» разве жить не надо? Давно я, Маня, за тобой наблюдаю, хорошее дело делаешь. И хороший Учитель у тебя.

– А вы кто? – спросила Манька, откусив рыбный пирог и заедая его ложкой наваристой ухи.

– Водяной я, – ответил незнакомец, привстав со стула и поклонившись.

– Водяно-о-ой? – изумилась Манька. – А разве они бывают?!

– Бывают-бывают! Мы ведь с избой давно дружим. Она на новое место, и я решил поближе перебраться. Привык, знаешь ли, к пирогам, дочки мои привыкли, а река – она большая. На старом месте водяных много развелось, а тут все больше в озере селятся – просторно там, и чисто.