Внешнее освещение было включено.

Торн сдернул с пояса радио:

– Ян? Где ты?

Щелчок.

– На месте, док.

– Что у вас случилось?

– Не знаю. Просто включился наружный свет. Наверное, сработал сенсор. Но отсюда ничего особенного не видно.

– Ян, у вас все в порядке?

– Да, док. Не волнуйтесь.

– Я же говорил, что восприимчивость сенсоров слишком велика, – заворчал Эдди. – И вот, пожалуйста.

Левайн нахмурился, но ничего не сказал.

Сара закончила возиться с детенышем тираннозавра, завернула его в одеяло и осторожно привязала к столу ремнями. Потом подошла к Малкольму и тоже выглянула в окно.

– Так в чем дело? – спросила она.

– Эдди говорит, что система сенсоров слишком чувствительна.

– Точно?

– Не знаю. Ее ведь раньше никогда не проверяли.

Малкольм оглядел все деревья по краю лужайки, пытаясь уловить хоть малейшее движение. Потом они услышали храпящий звук, почти рычание. Звук шел откуда-то с противоположной стороны. Малкольм посмотрел в окно на другой стороне трейлера.

Они с Сарой пристально вглядывались в ночь. Малкольм затаил дыхание. Через минуту Сара вздохнула:

– Я ничего не вижу, Ян.